Читать «Одна история» онлайн - страница 124

Между очень длинным и очень кратким ответом не было ничего – вот в чем проблема. Длинный ответ в сокращенной форме должен был, конечно, включать предысторию. Родители, их взаимодействие и характеры; его взгляд на чужие браки; вред, причиняемый в семьях у него на глазах; его бегство от возможного брака в дом Маклаудов и быстротечная иллюзия, будто он попал в некий волшебный мир; потом очередное разочарование. Обжегшись на молоке, дуешь на воду; обжегшись на воде, дуешь на все подряд. Он уверовал, что семейная жизнь не для него, и впоследствии никто не смог его разубедить. Действительно, он сделал предложение Сьюзен в кафетерии Ройял-Фестивал-Холла, а позднее – Кимберли в Нэшвилле. Здесь потребуются одно-два пояснения в скобках.

Длинный ответ получался чересчур затяжным. Краткий оказывался слишком мучительным. Звучал он так. Причиной всему – разрыв сердца: как именно оно разорвалось и что оставило после себя.

* * *

Вспоминая родителей, он нередко представлял их персонажами старой постановки времен черно-белого телевидения. Вот они сидят на стульях с высокими спинками по обе стороны очага. Отец в одной руке держит трубку, а другой разглаживает на колене газету; у матери на кончике сигареты опасно подрагивает пепел, но в последнюю минуту под рукой окажется пепельница, и вязанье не пострадает. Потом его память переключалась на другой эпизод, где мать в поздний час приезжает за ним на машине и с негодованием выбрасывает зажженную сигарету на подъездную дорожку перед домом Маклаудов. А дальше у обеих сторон – подавляемая обида, молчаливая дорога домой.

Он также представлял, как родители обсуждают своего единственного сына. Возникает ли между ними вопрос: где у них вышел сбой? Или только «где у него произошел сбой»? Или как «его совратили». Он представлял, как мать говорит: «Так бы и задушила эту бабенку». Представлял, как отец проявляет свой философский склад ума и терпимость: «Никаких сбоев у парня не было, да и воспитание наше правильное. Думаю, у него еще профиль риска не стабилизировался. Так бы Дэвид Култхард сказал». Конечно, родителей не стало задолго до того, как Макс Ферстаппен совершил свои подвиги на Гран-при Бразилии, а отец совсем не интересовался мотогонками. Но возможно, нашел некую параллельную форму оправдания сына.

Он же, в свою очередь, задним числом испытывает благодарность за ту самую безопасность и скуку, против которой восставал при первом знакомстве со Сьюзен. Его жизненный опыт внушил ему веру в то, что первые шестнадцать лет жизни – это по большому счету вопрос ограничения ущерба. И родители в этом ему помогли. Так что случилось, условно говоря, посмертное примирение, пусть даже заключавшееся в переписывании им родительских образов; понимание укрепилось, и пришла запоздалая скорбь.

* * *

Ограничение ущерба. Он опасался, что всегда неправильно истолковывал тот неизгладимый образ, который сопровождал его всю жизнь: он стоит у окна мансарды и удерживает Сьюзен за запястья. Возможно, истина не в том, что он обессилел и ее не удержал. Возможно, истина в том, что она утянула его наружу своим весом. И он тоже выпал из окна. И получил тяжкие увечья.