Читать «Стриптиз» онлайн - страница 5

Любое моё «благое дело», если только от него хоть какой-то толк случится, превратится со временем в гадость, мерзость и злодеяние неописуемое. И — наоборот. Прямо — хоть не делай ничего!

Но и ничегонеделание точно также мерцает — то светом, то тьмой.

«На свете счастья нет, Но есть покой и воля».

У меня и «покоя» нет. К счастью.

Во. Ещё одно «беспокойство» подвалило. Ну-ну, заходи, выкладывай — что там у тебя.

* * *

— Ну, Ванечка, я тебе службу сослужила. Теперь, как уговаривались, с тебя три желания.

«У меня есть три желанья, Нету рыбки золотой».

Рыбки у неё нет. А Ванька-лысый есть. Пришло время изображать карася из драг. металла.

Не самый худший вариант:

«Золотая рыбка, ты? Личико не прячь-ка. Нет, голуба, это я — Белая горячка».

Бывшая Суздальская княгиня Улита, бывшая инокиня Софья, нынешняя Софочка, «тётушка» — широким шагом явилась в мой балаган, пинком открыла двери, ляпнулась с размаху широкой задницей на низкую лавку, поелозила чуток, устраиваясь в хозяйской позе. Уставилась на меня довольным взглядом.

— Ты ж от слова своего не отступишь? Исполнишь, как сговаривались? Тебе ж ха-ха… сама Пресвятая Дева лжу заборонила.

Вот стерва! И ведь не дура же! Но чуть оклемается, чуть жизнь меньше прижимает — сразу пытается меня оседлать. Во всех смыслах.

— Конечно исполню. Ты желания-то придумала? Вот и славно. Сейчас с делами малость раскидаюсь. Ты вели там малую баньку топить. Я через… часика три и приду.

* * *

Пару месяцев назад князь Рязанский, про прозванию Калауз, решил потрогать меня за… хлебопоставки. Что хлеб для меня — товар стратегический, что кроме как с Рязанщины, мне его получить неоткуда — сообразить нетрудно. А тут ещё слухи пошли о моём богачестве. О серебре арабском древнем, дарованном Богородицей в Муроме.

Калауз и раскатал губёнки свои — выставил мыто на вывоз хлеба. Заград. пошлины. Экая глупость, несуразность и нарушение техники охраны труда. Как заглядывать в ствол заряженного орудия, дёргая за шнурок.

В Рязани — «калаузнуло».

«Мы мирные люди, но наш быр-ныр-поезд…».

Одним княжеством на «Святой Руси» меньше стало. Князь Калауз освободил занимаемую им административно-военно-наследственную должность. В связи с внезапной и скоропостижной смертью. Себя, глупого, и всего своего семейства.

— Ах-ах! Кара божья за грехи наши человеческие! Помолимся же, братие!

И все — прослезились.

Вакансия была занята моим другом-приятелем (ежели таковое может быть позволено сказать о русском князе) — Живчиком Муромским.

Главный хозяин здешних мест — Андрей Юрьевич Боголюбский, князь Суздальский, он же — Китай Бешеный, немедля кинулся в Рязань. Стричь купоны и снимать пенки.

С моей, между прочим, работы.

Но я не жадный.

А мне привалило счастье. В форме Бешеного Феди — епископа Ростовского Феодора. Которого я… имал. С боем. И казнил. По суду. Гильотиной. Поскольку такой мерзости по земле ходить… «лишний в реале».