Читать «Фатальное колесо. Третий не лишний» онлайн - страница 28

– Пуф-ф-ф, – шумно выдохнул отец и вновь обреченно почесался.

– Глобус? – опешила мама. – Почему глобус? При чем здесь вообще глобус?!

Мама изо всех сил пыталась не повышать голоса на несчастного ребенка со слабенькой головкой:

– Откуда! В твоей! Башк… гм… Голове. Да! В голове! Откуда в твоей голове вообще появился… ГЛОБУС!!!

– Ты же спросила, чего я хочу? – невинно захлопал я глазами, готовый уже разреветься по малости лет и в силу собственной ущербности. – А я сказал, мир повидать. А мир – это что? Мир – это ГЛОБУС! Куда я, ик! Пальцем покажу, ик-ик! Значит, ик… туда и… ик-ик-ик! Ы-ы-ы…

Вот вам!

Свинья я, конечно, распоследняя. Родичи осчастливить меня хотели. Ссылкой в лагерь. Себя заодно тоже порадовать. Свободой от сына. А я!

Поросенок неблагодарный!

– Люда! – укоризненно сказал батя. – Того. Ну, как это? Типа…

Мол, «соответствуют ли в данную минуту наши с тобой манипуляции принципам Макаренко и Сухомлинского в отношении хоть и старшего, но тем не менее еще недостаточно взрослого ребенка?».

– Заткнись!

Что означает: «Не надо беспокоиться, коллега. С точки зрения элементарной педагогики, где, как известно, я уже стаю собак съела, здесь у нас все под контролем».

М-да.

В этом она вся, моя ненаглядная мамочка. Одержимое стремление делать все правильно и по науке, особенно что касается воспитания собственных чад. Яростное притягивание практики к теории, и если где-то что-то «не бьет», то тем хуже для теории! «Тупые они, что ли? Чему их там учат?» Это по отношению к школьным учителям. Дилетантам и недоучкам, естественно.

Или же пускай будет хуже для практики: «Умные там больно! Пускай попробуют с живыми детьми поумничать!» К этим же учителям, но при других обстоятельствах.

А раз ни там, ни там достойных светил нету, мы энту пен-дагогику… сами изобретем.

Так, как нам надо!

– Виктор! Ты что, маленький, что ли? – строго укорила мои «нюни» мать. – Я ведь читала тебе про пионера-героя Валю Котика! Ты же помнишь? Он ведь не плакал, когда его фашисты ранили…

– Ладно! – резко оборвал я свои всхлипывания. – Вторая попытка.

Родители тревожно замерли.

Странным каким-то у них сын стал: то хнычет, как маленький, забыв про Валю Котика, то разговаривает совершенно спокойным голосом, как совсем уже взрослый. Точно, неуравновешенный какой-то. Вот так вот – гонять день-деньской по улицам с хулиганьем всяким.

Не-эт, пора в лагерь. Пора!

– Путевка в лагерь, – равнодушно «угадал» я, – скорей всего, в «Горный». Тот, что за Родниковом. Сначала сорок минут на тридцать седьмом автобусе, потом пешком по серпантину около часа, если быстро. Если не торопясь…

– А… как это… – неуверенно протянул отец и предъявил из-за спины голубые листки с затейливыми водяными знаками, – ты откуда это…

Типа «странные ассоциации, сударь, вызывает ваша необъяснимая осведомленность, не имеющая под собой видимых оснований».

– Просто сегодня во Дворце пионеров горячие путевки в лагерь «Горный» распространяли, – соврал я, не напрягаясь особо, – и про то, что по предприятиям будут распространять, говорили. В первую очередь – среди строителей. Я и догадался.