Читать «Тайна, покрытая глазурью» онлайн - страница 102
Екатерина Риз
— Ты иронизируешь?
— Нет, что ты. Я же сказал: я тобой горжусь.
В его глазах была откровенная насмешка, что мешало верить его словам.
— И думаю, твой Горин всё отлично про тебя знает. Просто его это устраивает. Поначалу, возможно, твоя история с Джокером показалась ему неважной — ещё бы, когда такая фея в твоей постели и тебе благодарна, — а потом это стало выгодно.
— Я не банкомат, Андрей.
— Ты лучше, сладкая. Только к тебе нужно найти подход. Они все нашли, поэтому ты их терпишь.
— Это моя семья. Ты знаешь, что такое семья?
— Люди, которым нужно всё прощать?
— Можно сказать и так.
— И ты прощаешь? — Он пристально вглядывался в моё лицо. Наверняка, видел, что я нервничаю, и что недовольна его попыткой влезть мне в душу. — Ты прощаешь сестру, ты терпишь её выходки, я могу это понять. Племянника любишь… Но причём здесь Горин и Аштаев? Привычка?
Я окончательно разозлилась и выдохнула:
— Не лезь в мою семью. Свою заведи, и в ней наводи порядки. — Я от окна отошла, прошла к двери и без всякой надежды, зная, что она заперта, дёрнула за ручку. Мне понадобилось несколько секунд, чтобы собраться с силами и снова к Данилову повернуться. — Тебе нужен Есин? Я скажу, что знаю, но это немного, поверь. А потом я уеду.
Андрей едва заметно нахмурился.
— Ты злишься на меня.
— Злюсь на тебя?! Ты влез в мою жизнь, ты спал со мной, потому что тебе за это платили. Теперь ты устраиваешь мне допрос, и ждёшь, что я приму всё это с радостью?
— Попробуй не смотреть на ситуацию так мрачно.
Я руками развела, не в состоянии уловить логику в его словах.
— Объясни.
— Я мог с тобой и не спать. Мне это было не нужно. Но, Лиля, нам ведь было хорошо вместе.
— Боже мой, какой ты циник, — всерьёз поразилась я. — И тварь.
— Да ладно.
— Ты копался в моём прошлом. Ты узнал то, что я сама далеко не всем готова рассказать. Точнее… я никому об этом не говорю. — У меня совершенно некстати голос дрогнул. — Мне было семнадцать, и я… делала глупости. И у меня есть право это скрывать! А ты гордишься тем, что докопался до всего этого, да ещё Зудину, наверняка, рассказал. Ведь так? И у тебя ещё хватает наглости наставлять меня — что считать предательством, а что нет?
— Вот только давай не будем произносить громких слов, — тоже возмутился Данилов, причём с откровенным пренебрежением и в полный голос. — Предательство, — повторил он, будто выплюнул. — Мы спали вместе две недели. Какое, к чертям, предательство?
— Думаю, тебе его никогда не придётся пережить, — со всей язвительностью, на которую была способна, порадовалась я за него. — Если ты будешь сбегать всякий раз через две недели! В итоге, сдохнешь в доме престарелых! Один!
— Ё-моё…
— Я пустила тебя в свой дом, а ты рылся в моих вещах!
— Разве ты не делала того же? Сама призналась.
— Я имела право посмотреть твои документы.
— Проверить наличие штампа в паспорте?
— И это тоже! — огрызнулась я. — И, как выяснялось, я была совершенно права! Верить тебе нельзя!
— И это мне говорит женщина, которая больше десяти лет дурит всех окружающих.
— Замолчи!
— Твоя жизнь — одна большая ложь, сладкая. Сколько ты намерена это продолжать?