Читать «Было, есть и будет» онлайн

…Говорила бабушка, разбирая мягкими коричневыми пальцами сырые травы:

— Берегись, дитя, простуды, лихого человека, а пуще всего зелена вина да дурного глаза…

Я сидел у печки, отогревая зазябшие по вечерней росе руки, и сквозь дремоту слушал бабушку. В чистом доме светятся вымытые дресвой некрашеные полы, застеленные полосатыми половиками, сплетенными бабушкой за многие долгие зимы. Я любил смотреть, как бабушка распускала на ленточки всякое старье, потом навивала на веретено тугие клубки, которые так весело гонял по горницам разбойный котенок. А затем бабушка укладывала клубки в фартук и садилась у окна с большим деревянным крючком в руках. Крючок этот я сам ей вырезал и долго полировал осколком стекла. И бесконечно струился пестрый толстый шнур, прибавляя рядки в новый половик — теплый, упругий, нарядный.

В доме стойко держался горький запах череды и полыни, бабушка вязала в пучки луговое разнотравье, пальцы ее расправляли цветы и стебли, и журчала, переливалась ее скороговорка. Про одолень-траву, что горит белыми звездами на глади русальих затонов, про цветок «сто ключей», про мужик-корень, про кудрявую сарану, что выросла из простреленного сердца казака…

— Ты колдунья, ба?

— А нет, дитя. Где ж тут колдовство? Травы мы с тобой сами собирали, белену и дурман обминули, да и то сказать — никакого колдовства в белене и дурмане нету, просто ядовитое зелье. А время для сбора известное - от Андрея Наливы до Ивана Купалы. А ты помнишь ли, как зимою на санках в прорубь влетел? Только и спасла тебя, что травами. Липовым цветом да бузиною, крапивою, мать-и-мачехой…

Но дикая красота вороха цветов на столе заставляет меня желать чего-то необыкновенного, и я спрашиваю у бабушки:

— А бывают колдуньи, ба?

— Не видала, дитя. Вот в кино разве. Была такая картина про ведьму одну. Ой, баска девка…

— «Зелена вина да дурного глаза»… Что это, ба?

— Про вино и сам узнаешь, чего доброго, а уж это… А про дурной глаз расскажу. Чур, уговор, не смеяться над старухой. Над речкою дом с голубятней видел ли? Так вот… Годов тому… да, перед самой войной, жил там человек один. Федором звали. Пришлый он был на селе, да человек злой, завистливый, и не полюбили его наши. Задевать не задевали, а не любили. И поссорился он с соседкой…

Бабушка таинственно понижает голос, кося круглым глазом на темные уже окна.

— Год прошел. У соседки сын родился, муж ее из больнички привез, ну, и гулянку сладили, как водится. Сосед-то пьяней вина, веселый, доброй, а Федора все ж не позвал. Только тот и сам пришел. Постоял на пороге, шапку сломил, да и к столу. И тут-то мать молодая и помяни ему обиду, а он ничего, усмехнулся только. А рюмки не выпил, дитя попросил посмотреть. Ну, вынесли дитя, не поопасились. Как глянет он на младенца, как глазами вопьется… Мать обомлела, страшно ей чего-то стало, а и шелохнуться не может. Постояли так-то, потом Федор глаза отвел да и вон из избы. А младенец-то… Падучая его бить начала. Через месяц и помер.