Читать «XX век как жизнь. Воспоминания» онлайн - страница 478

Мы были убеждены: чем дольше находится человек в стенах «исправительного учреждения», тем больше шансов, что он выйдет оттуда созревшим для новых преступлений. И поэтому комиссия сознательно стремилась по возможности расширить сферу помилования, чтобы спасти, сохранить для общества больше людей, особенно молодых.

Вернемся к цифре 57 тысяч. В расчете на десять лет это примерно один процент всего тюремного населения за этот период.

Между тем европейская «норма помилования» колеблется от 5 процентов (Великобритания) до 10–20 процентов (Германия, Нидерланды и др.). Предлагается еще более увеличить и без того большой разрыв. А это значит, что в тюрьмах и лагерях будут содержаться десятки, если не сотни тысяч случайно, по несчастью попавших туда людей, многие из которых перекуются в настоящих преступников. Мы этого хотим?

Среди помилованных действительно есть тысячи людей, совершивших тяжкие и особо тяжкие преступления, скажем, убийцы и грабители. И тут в дискуссию включаются эмоции. Как можно выпускать на волю убийц?! Как можно снижать наказание разбойникам и грабителям?! Людей, которые так подходят к проблеме, — а к ним, говорят, относится и наш президент, — таких людей можно понять. Но нельзя превращать эмоции в решающий аргумент.

Здесь не работают формальные правила. Здесь каждый случай индивидуален. Но есть общий фон. Сколько в России несчастных, спившихся людей, людей, выбитых из привычной жизненной колеи хаосом перестроечных и послеперестроечных лет, людей, опаленных Афганом и Чечней? Сколько голодных, беспризорных детей? Сколько по России пьяных, бессмысленных драк, семейных, опять же пьяных трагедий? Сколько юных «гангстеров», насмотревшихся рейтинговых фильмов? Этот фон «отвечает» за статистику. За человека отвечает человек. Поэтому в каждом конкретном случае — будь то убийца или грабитель — мы исследовали индивидуальное стечение обстоятельств, приведшее человека на скамью подсудимых, знакомились с его жизненным путем, семейными делами, пытались, если угодно, заглянуть ему в душу. Заглянуть, чтобы понять, опасен он для общества или нет. И если приходили к выводу, что не опасен, рекомендовали помиловать.

Ошибались ли мы? Да, ошибались. Каждый из помилованных, который вновь совершает преступление, — наша ошибка. Из всего количества помилованных таких — рецидивистов — 9,4 процента. Тут мы просчитались. Но вот что интересно. Этот показатель в четыре раза меньше, чем общий уровень рецидивизма. И в три раза меньше, чем уровень рецидивизма среди амнистированных. Задача для психолога. Видимо, помилование делает какую-то зарубку в душе, которая помогает удержаться по эту сторону «зоны».

Теперь о составе комиссии. Дело не в том, сколько в ней юристов. Меньше всего комиссия занимается юридическими вопросами. Мы не ставили под сомнение правильность вынесенных приговоров. Мы руководствовались не Уголовным кодексом, а кодексом совести. Милосердие выше права, над правом. Ведь президент не рассматривает вопрос: правильно или неправильно осужден данный человек. Президент рассматривает совсем другой вопрос: заслуживает ли этот человек милосердия, можно ли его помиловать?