Читать «Герои, злодеи, конформисты отечественной науки» онлайн - страница 572

…Прошло уже много лет, как с нами нет Бориса Николаевича, и только теперь мы начинаем понимать многое из того, к чему были сопричастны. Я согласен с Ольгой Дмитриевной, что мы как дети обижались на него, считали, что он разбрасывается, не доводит до конца те темы, которые он поставил, а мы в них влезли по уши и считаем их самыми важными в своей жизни. Прошли многие годы и только теперь постепенно я начинаю понимать всю масштабность тех идей, тех работ, тех заделов, которые сделал Борис Николаевич… Интрига работ в следующем. В 60-е годы благодаря работам шведского цитолога Хольгера Хидена возникло и широко распространилось представление о так называемых молекулах памяти. X. Хиден разработал метод, позволяющий анализировать количество РНК в нервных клетках теплокровных животных. В экспериментах по обучению крыс X. Хиден и его сотрудники обнаружили, что количество РНК в нейронах тех областей мозга крыс, которые предположительно имеют отношение к обучения, увеличивается. Они выдвинули гипотезу, что в ходе обучения активируются новые, ранее „молчавшие“ гены, которые синтезируют новую информационную РНК, являющуюся носителем памяти — молекулами памяти. Гипотеза красивая, однако, затем последовало множество публикаций, в которых экспериментаторы демонстрировали как активацию, так и торможение синтеза РНК. Борис Николаевич предположил, что эта неудача связана с неадекватно выбранным объектом исследования. Действительно мозг крысы является в высшей степени сложно организованной структурой, отдельные нейроны которой, в процессе обучения, могут либо „активироваться“ либо „тормозиться“ — отсюда вытекает и неоднозначность результатов. Возник вопрос: как обойти эту проблему? Для ее успешного решения необходимо было найти адекватный поставленной задаче, достаточно удобный упрощенный объект. У западных ученых был подходящий для этих целей объект — морской моллюск Аплизия. В мозге моллюска есть несколько гигантских нейронов тело которых больше одного миллиметра и на фоне других более мелких нейронов прекрасно видно даже при малом увеличении бинокулярного микроскопа. Каждый из гигантских нейронов строго локализован в ганглиях мозга и всегда выполняет одну и туже присущую ему функцию, какую бы Аплизию вы бы ни взяли, и связан строго определенным образом с другими нервными клетками ганглия. Всем была бы хороша Аплизия, но она водится в теплых южных морях и каждый ее экземпляр стоил несколько сот долларов. Российским ученным такой объект был недоступен и нужно было найти подобный, но существенно более доступный объект и он был найден. Им оказался Большой прудовик, который в больших количествах живет в старицах рек, прудах и озерах. В его ганглиях, так же как и у Аплизии, были обнаружены строго локализованные гигантские нейроны, размер тела которых был чуть меньше одно миллиметра. В последующих работах были составлены карты локализации гигантских нейронов и показано, что эти нейроны строго специализированы и обладают индивидуальными выраженными характеристиками своей электрической активности и специфической чувствительности к медиаторам. С легкой руки Бориса Николаевича и благодаря его фундаментальным работам вот уже несколько десятков лет Большой прудовик является излюбленным объектом отечественных нейрофизиологов.