Читать «Расцвет и упадок Османской империи. На родине Сулеймана Великолепного» онлайн - страница 52

Преданные и исполненные уважения к своему признанному господину, Мураду, янычары с негодованием отнеслись к тому, чтобы получать теперь приказы от его неопытного, юного, но властного сына. Янычары потребовали прибавки к жалованью. Когда им в этом было отказано, они поднялись против юного наследника, устроив поджог, огонь которого распространился по Адрианополю, уничтожив кварталы в районе базара. Пожар сопровождался грабежами и резней. Главным предметом их враждебности был личный советник Мехмеда, евнух Шихабеддин-паша, который был вынужден искать убежища во дворце. В конце концов, прибавка к жалованью была разрешена.

Этот эпизод обострил конфликт между Халилом и Мехмедом, который все нарастал со времени проведенной Мурадом реорганизации системы вербовки янычар и распространения принципа набора христиан для выполнения не только одних военных, но и гражданских обязанностей. Это вело к развитию правящего института, благодаря которому христианские вероотступники, одним из которых был Шихабеддин, могли подниматься до высших государственных постов. Все чаще христиане добивались этого за счет мусульманских родов, ранее занимавших государственные посты. Члены именитых мусульманских родов, как резюмировал Халил Чандарлы, обнаруживали себя постепенно исключенными из системы власти. Вполне возможно, что не кто иной, как Халил, поощрил это восстание янычар против Шихабеддина с целью утвердить собственную власть и преподать урок юному Мехмеду. В этом заключалась суть конфликта между старым и новым, между традиционным мусульманином и ренегатом-христианином, который угрожал теперь стать силой внутреннего раскола в административном аппарате империи. Вероятно, именно это повлияло на Мурада в его решении уйти со сцены, предоставив Халилу решать проблему, в которую султан предпочел лично не вмешиваться.

Но этот его первый уход из власти длился всего лишь три месяца. Время для ухода еще не настало. Военная операция Хуньяди вызвала за границей прилив энтузиазма наряду с обещаниями поддержки христианского дела, что включало посылку морских сил для защиты свободы плавания через проливы. Резко изменилось отношение к сохранению договора с Мурадом. Император Византии, мобилизуя силы на проведение кампании в Морее, писал Владиславу, убеждая его в том, что «защитник Христианского мира» должен быть твердым. Владислав вместо ратификации договора заявил о своей решимости продолжить крестовый поход, чтобы «отбросить за моря языческую секту Мухаммеда». В этом он находился в значительной мере под влиянием кардинала Джулиано Цезарини, папского легата.

Воспользовавшись тем, что Мурад в данный момент находился в Азии и потому был не опасен и, более того, удерживался там благодаря контролю над Геллеспонтом со стороны эскадры военных кораблей христиан, Юлиан отпустил Владиславу грех нарушения «поспешной и святотатственной клятвы врагам Христа». Джулиан объяснил это тем, что никакое обещание с «неверным» нельзя считать законным. Договор, подписанный на Евангелии, был отвергнут во имя Святой Троицы, Девы Марии, Святого Этьенна и Святого Владислава, и цели крестоносцев были освящены как «следования дорогой славы и спасения». Против турок были выставлены войска, не включавшие сербский контингент. Деспот Бранкович, получив по договору все, что ему хотелось, не одобрил его отмену и претендовал на нейтралитет. Вместо сербов крестоносцы получили значительные подкрепления из Валахии, составившие почти половину их общей численности. Все были в приподнятом настроении, надеясь на победу в отсутствие султана и его армии, находившихся за рубежом.