Читать «Тициан. Любовь небесная – земная» онлайн - страница 104

– Существует четыре стихии, из них состоит наш мир. Сегодня размышляй о воде: она создает все и затем переиначивает, проникая всюду. Вода творит и разрушает, она соединяет далекое и близкое. Поэтому, глядя на воду, хорошо размышлять об отдаленном, вода приближает его. Вон там, вглядись в ущелье, – есть горный поток. А откуда он взялся? Куда стремится? В чем его непостоянство и в чем постоянство? Сильный он или беспомощный? О чем поток знает в начале своего пути и куда попадает впоследствии? Остается ли его вода прежней, преодолев такой путь? Думай об этом. Почему есть вода моря, соленая, а есть иная – как в этом ручье. Для чего их разделили? Слышишь меня, Тициан? – Камилло ткнул его кулаком в плечо.

Художник встрепенулся, повернулся и поморщился от сильной головной боли.

– Еще существуют тайные хранилища воды в глубине земли. Мы их не видим, хотя они питают нас через колодцы, дают жизнь растениям, людям, животным, – бубнил архитектор. – Без этих тайных хранилищ мы бы не родились и не выжили. Леонардо назвал воду «возницей» природы, я готов с ним согласиться. Наш мир пронизан водой, в определенном смысле он покоится на воде. Наш мир – плывущий, а Венеция особенно, в этом ее сила и отличие. Все царства возникают и погибают, а моря и реки остаются. Значит ли это, что вода самая стойкая и постоянная субстанция? Некоторые считают воду кровью в жилах земли. Хотя другие утверждают, что таковой субстанцией, кровью земли, является золото – эта вода Солнца, Аполлона.

Задремавший Тициан почувствовал, как сильные неласковые пальцы неожиданно впились ему в плечи. Он закричал от страшной боли.

– Сейчас разомну тебе здесь, – приговаривал Камилло. – Надо пробить тебе вот это место, у основания черепа. Потерпи, это очень важно. Лучше повернись на живот.

Огромная туша навалилась на Тициана и придавила к земле, будто гора обрушилась ему на голову. Это было неприятно и невыносимо больно. Шея громко хрустнула.

– Не трогай меня! – заорал художник изо всех сил, но получился сдавленный писк. Он сполз с матраса, в рот ему набилась сырая земля.

– Терпи, твоя голова начнет работать по-другому, как должно. Это необходимо, – прошипел Камилло ему в ухо. – И, кстати, кто разрешил тебе разговаривать? Да не бойся ты, я не содомит.

Сил сопротивляться у Тициана не было, пришлось вытерпеть пытку: казалось, что дракон терзает его шейные позвонки когтями и зубами. Когда архитектор наконец отпустил его плечи, голова действительно сделалась легкой. Тициан снова заснул под шум горного потока, на этот раз без сновидений. Проснулся он вечером, рядом с матрасом стояла большая миска с садовой черешней. Ягоды показались Тициану необыкновенно вкусными, он съел их все, любуясь на высокую густую траву, на цветы нежных оттенков.

Так прошла неделя. Тициан спал и ел. Слушал рассуждения о стихиях. Голова его больше не болела, он мог с легкостью размышлять о том, на что обращал его внимание Камилло. Иногда он думал о том, что когда-то много болтал, и удивлялся: оказалось, очень приятно обходиться без слов.