Читать «Красные облака» онлайн - страница 28

– Тебе не холодно, сынок? – тихо-тихо спрашивала она.

И ещё:

– Когда же придёт письмо?

Однажды мама уснула. Он долго ждал, когда она проснётся, ёрзал, вылезал из-под одеяла, гладил мамину руку и опять засыпал.

Разбудил его голос.

Не мамин.

Кто-то вошёл в комнату и спросил:

– Прохоровы здесь живут?

В тишине послышались шаги. Потом кто-то крикнул:

– Ой!

Шаги убежали. Но скоро они вернулись назад.

Потом он почувствовал, как его взяли на руки. Завернули в одеяло и понесли.

В глаза ударило много света. Он зажмурился.

Чем-то холодным обожгло щёки…

– Сдаюсь! – сказал Вовка. – Он, наверное, ещё не понимает.

Мы сидели в комнате дяди Никифора. Я топил печку, а дядя Никифор ворчал на Аллу:

– Ну куда ты его притащила? Что мы с ним делать будем?

Алла молча отщипывала от пайки малюсенькие крошечки и кидала их в алюминиевую кружку.

– Твоё дело мальцов собирать? – гудел над печкой дядя Никифор. – Кто ты есть в обороне города? Поч-таль-ён! Тебе поручено письма доставлять. А на мальцов Красный Крест есть.

Алла поставила кружку на печку.

– Что же, они все квартиры обходят? И не заметить могут. А он маленький… Совсем один остался…

Вовка отодвинул меня от печки, раскрыл дверцу и пристроился к свету с треугольничком письма. Чего там искать? Мы его все перечитали по три раза. "Прохоровой Н. А." – ясно. А дальше ничего не ясно. Обратного адреса нет. Только фраза: "Я всё там же". Имён – тоже никаких. "Здравствуй, родная!… Как наш сынок? Здоров ли? Зря вы всё-таки не уехали с институтом. Ну что же, что далеко от меня? Придёт ещё время – и поднимется по трапу на палубу сын капитана Прохорова. Нет, почему только сын? Новый капитан Прохоров встанет к штурвалу! И придётся тебе, родная, провожать сразу двоих. Но то будут счастливые плаванья!…"

– Не ищи, – буркнул на Вовку дядя Никифор. – Безымянный он.

– В жакт сходить надо, – откликнулся Вовка.

Алла вздохнула:

– В какой жакт? Нету жакта. Он в доме восемнадцать был. Его ещё в прошлом месяце бомбой…

А Прохоров-безымянный сидел на Алкиной кушетке и, как птенец, открывал рот, нацеливаясь на ложку.

– Пошли, – шлёпнул меня по спине дядя Никифор.- В райсовет побреду. А вы, может, дровишек где сыщете? Помыть его надо, мальца-то… – Он пошагал к дверям. На пороге обернулся. – Ты, почтальонша, тоже не сиди долго. Мальца спать уложи и иди. Писем вон сумка полная. Люди ждут.

…Почтальоном Алла работала уже два месяца. Ей – что! Воспользовалась тем, что старше нас на три года, пошла в райком комсомола, её и направили работать. Участок дали. Шесть домов, двадцать четыре лестницы, две тысячи девятнадцать ступенек. Сама сосчитала.

Вообще-то почтальонам разрешалось приносить письма в жакт – и всё. Чтобы не бегать по лестницам. Слабые ведь все. Жильцы сами должны заходить за почтой.

Но Алла всё равно ходила. И правильно. Я бы тоже ходил. А если кто-нибудь ослабел так, что не может ходить? Ему, значит, так и лежать без писем? Ерунда получается! Письмо ведь – это знаете что такое?! Алла говорит: "Витамины!"

На другой день Прохоров-безымянный глядел уже веселей. Вроде бы даже с интересом наблюдал, как мы с Вовкой запихивали в "буржуйку" куски нашей этажерки. И сосал палец. Иногда он пытался что-то произнести.