Читать «Иначе — смерть!» онлайн - страница 84

— Новое, американское.

— Название!

— Не знаю… от шока.

— Сейчас!.. Не уходи, я позвоню.

Дежурный врач.

— Я вас сегодня уже беспокоила по поводу больной Вороновой, помните?

— Ну как же.

— Ей тайком принесли лекарство от шока, американское, не знаю название. Как бы это не повлияло на процесс…

— Тайком? Немедленно разберемся!

— А она… жива?

— Жива, жива, что вы так волнуетесь? Не цианистый же калий ей принесли.

От банальной этой шуточки мороз по коже подрал.

— Дуня, почему ты боишься Мирона?

— Не боюсь!

— Помнишь, ты отказалась идти с ним? Ты испугалась, когда я спросила про его алиби.

— Ничего я не испугалась!

— Значит, тебя не было с ним, когда погибла Агния!

Дуня смотрела прямо перед собой широко раскрытыми пустыми глазами.

— Ты и мне принесла лекарство? — прошептала Катя. Ко мне на кухню, да?

Дуня попятилась, закрыв лицо рукой.

— Вы с коммерсантом правильно рассчитали: смерть — самый надежный способ избавиться от любого шока.

Дуня пошла к двери, обернулась на пороге и произнесла трезво и жестко:

— Если этот сумасшедший дом будет продолжаться, я и вправду отсюда сбегу!

«Итак, пришла пора сделать последний звонок. — «Мирошникова нет и до завтра не будет». — «Где его найти? «Он на «деле» (ага, «служебная тайна»). Нет, домашние телефоны сотрудников мы посторонним не даем. А, по поводу той серии отравлений. Излагайте. Это очень сложно. Я не особо в курсе, но разберусь». — «Нет, лучше… (и правда, сложно, и победу ей хотелось одержать именно над Мирошниковым)…лучше как можно скорее разыщите его и передайте: надо задержать Мирона Ильича Туркина». — «Он проходит по делу?» — «Проходит. Мирошников поймет».

Катя заходила по комнате, торжествуя победу. Торжество, в которое постепенно, «медленно, но верно» проникало тяжелое, еще не испытанное ощущение: за ней охотятся (ну, это ощущение не новое). Ее хотят  о т р а в и т ь!  «Они не посмеют, уговаривала она себя, я им скажу, что предупредила органы. Уговоры не помогали, утренняя радость жизни покинула, воздух отравлен… пойти на кухню (Катя вдруг рассмеялась) и поднести к губам… Нет, этого они от меня не дождутся, пусть у меня не осталось ни одного близкого… Как не осталось?» Катя остановилась как вкопанная. «До завтрашнего утра я поживу у Ксении Дмитриевны, как бы ни было мне больно, но эта боль — живая».

Она лежала на своей кушетке, до подбородка укрытая ало-черным пледом: лицо в адском пламени электрических змеек обрело выразительную закоченелость посмертной меловой маски.

— Она жива? — еле слышно спросила Катя.

— Можете говорить громко, — холодно ответил Скупой Рыцарь. — Она не слышит.

— Умерла?!

— Врачи сказали: кома.

Чуть отлегло от сердца. Катя села на низенькую скамеечку между изножием кушетки и креслом, в котором восседал старик. «Он-то как здесь?.. У него погиб сын».

— Вы… давно знаете?

— Меня известили час назад.

Было невыносимо говорить — и невыносимо молчать.

— Что такое кома?

— Полная утрата сознания, отсутствие рефлексов, двигательные центры нарушены, — излагал Петр Александрович, бесстрастно, как на лекции.

«Вот холодное чудовище!»