Читать «Благие намерения. Мой убийца (сборник)» онлайн - страница 127

– Как-то очень легко. Выходит, ты привык видоизменять – скажем так, во избежание жестких терминов – завещания своих клиентов? Что может тебя остановить?

– То, что страницы должны быть подписаны. И элементарная честность.

– Хм-м! На мой взгляд, первая причина более существенна. Да ладно, не сердись. Шучу. А эти «дорабатывающие» люди, или как ты их там называешь, не заметят в твоем плане недоработку?

Я проигнорировал его мальчишеский юмор и снова заверил, что переделывать часть документа – не такая уж редкая практика. Переживать не следует. Естественно, я разберусь с этим вопросом крайне аккуратно.

– На мой взгляд, намного сложнее, – продолжил я, пока Алан не успел выдвинуть еще какие-то возражения, – устроить твою смерть. В ней должны убедиться не только коронер и присяжные, но и наш назойливый инспектор Вестхолл. Даже если мы обзаведемся свидетелем, трудно будет объяснить отсутствие тела.

– А я настаиваю! На отсутствии тела, я имею в виду, – сухо отреагировал Алан. – У тебя уже есть план?

– Более или менее. Хотя не в деталях.

К моему удивлению, он невозмутимо заявил, что мне нужно все обдумать и сообщить, когда все будет готово в деталях. В каком-то смысле он оказался прав. Когда я предоставлен самому себе, голова соображает яснее. К тому же моя выгода лишь преумножалась. Теперь я не только спасал его жизнь. Я его уничтожал и возрождал заново, и ему придется меня слушаться вечно. Хотя я не собирался до поры до времени ставить Алана в известность, причин отдавать больше, чем его прибыль, я не видел. Если капитал исчезнет в одночасье, это вызовет подозрение. Сначала денежные переводы должны идти в ограниченных объемах. А вот потом…

Глава 6

Позвольте еще раз подчеркнуть, что до этого момента я не раскаивался в своих действиях. Я справедливо отметил равнодушие Ренвика и показал, как легко он относился к совершенному убийству. Но при этом понял, что почти невозможно показать другую сторону медали: продемонстрировать, каким образом он вызвал мое сострадание и расположение. Почему-то в те выходные, даже обладая всей информацией, я не мог думать о нем плохо.

Полагаю, глаза мне застили гордость и волнение. Приключения не встречались прежде на моем пути. Я жил спокойно, обыденно. Те волнительные моменты, что были до этого, я испытывал за других, они появлялись, когда я улаживал не свои дела. И естественно, они не шли ни в какое сравнение с тем, что я чувствовал сейчас, когда покупка хлеба и масла на двоих, а не на одного, в прямом смысле приравнивалась к преступлению. В то время я, безусловно, наслаждался и вряд ли испытывал хоть малейшие угрызения совести. А если испытывал, то тут же вспоминал, что Бейнс был шантажистом. На самом деле я почти перенял отношение Алана.

Однако предстояло следствие, и меня слегка трясло. Я ненавязчиво следил за его ходом – не как профессионал, даже не как обыватель, а как друг человека, который, по слухам, был к делу причастен. Наверное, стоит сказать, что даже больше, чем просто по слухам. И я так и не мог понять, радовался я тому, что так влип, или огорчался.