Читать «Шарипов А.М. - Русский мыслитель Иван Александрович Ильин - 2008» онлайн - страница 52

Но если, что не исключено и чего нельзя предвидеть, — здесь всё разлезется (ну хотя бы eventuell от Kommunisten-Putsch’a^{) и мы освободимся от принятых на себя обязательств, то мы, кораблекрушённые, постучимся, быть может, в Прагу, и роль наших пражских друзей будет выручающая. Вот что мы трое (Бердяев, Франк и я) считаем правильным, и о чём каждый из нас напишет Вам особо. Я изложил это по-своему; faciant aliter volentes.}

Мы выехали из России столь же бодрые и духовнонапряжённые, сколь сидели там. Эти пять лет я считаю для себя не меньшею милостью Божиею, чем завершительное “изведение” из темницы. Я жил там, на родине совсем не потому, что “нельзя было выехать”, а потому, что Наталия Николаевна и я считали это единственно верным, духовно необходимым, хотя и очень опасным для жизни. Мы бы сами и теперь не уехали бы, ибо Россия в своём основном массиве — там\ там она болеет, там же находит и найдёт пути к исцелению. От постели больной матери, лежащей в беспамятстве и судорогах, — sua sponte ^{не уезжают; разве только — оторванные и выброшенные.}

Если Вы думаете, что там у нас был духовный застой, — то Вы глубоко ошибаетесь. Нет, там была огромная адская кузница духа; молот сатаны отбирал драгоценные камни от шлака и уцелевшие под его ударами получали новый луч — чёрный, в своём первоначальном, белом сверкании. Без этого чёрного луча — все души бессильны бороться с сатаною.

Если Вы думаете, что там у нас был духовный застой, — то Вы глубоко ошибаетесь. Нет, там была огромная адская кузница духа; молот сатаны отбирал драгоценные камни от шлака и уцелевшие под его ударами получали новый луч

— чёрный, в своем первоначальном, белом сверкании. Без этого чёрного луча — все души бессильны бороться с сатаною.

Я каждый день благодарю Бога за то, что он приобщил меня этому трагическому процессу, этой сатанинской плавильне, исполненной мистериозно-космического значения. Это духовный опыт ohne seines gleichen^{. И по приезде сюда мы чувствуем себя не заморенными обывателями, потерявшими пять лет жизни, а (страшно сказать) миссионерами, прошедшими через чистилище и обременёнными великою и, может быть, непосильною ответственностью. Может быть — мы малы, слабы, не справимся, но данное нам, взятое нами и заданное нам}

— исключительно по своей значительности. И с болью смотрели мы оттуда, недоумевая, — почему так идейно пустынна и бесплодна русская эмиграция...