Читать «Генрих девятый» онлайн

Рэй Брэдбери

Генрих девятый

Ray Bradbury

Henry the Ninth

— Вон он!

Оба подались вперёд, и вертолёт резко накренился. Внизу показался берег.

— Кругом болото — как бы не промахнуться.

Лётчик поднял голову, машину сразу же развернуло и понесло. Белёсые холмы Дувра скрылись из виду. Вертолёт принялся кружить над лугами, взбивая лопастями мокрый снег, — огромная стрекоза, которая ищет, куда бы ей опуститься.

— Стоп! Вниз!

Машина села и окунулась в траву. Тот, что сидел рядом с лётчиком, с ворчанием откинул прозрачную дверцу и осторожно, точно у него не разгибалась спина, выбрался из кабины. Он попытался бежать, но очень быстро сбился с дыхания и, тщетно пытаясь перекрыть ветер, крикнул:

— Гарри!

Бегущий в гору человек на секунду замер на месте.

— Я не сделал ничего плохого! — отозвался он.

— Да это же я, Гарри! Это я — Сэм Уэлз!

Старик, за которым гнались, замедлил шаги и наконец застыл на краю обрыва, над самым морем, обеими руками держась за свою длинную бороду и зажмурив глаза.

Сэмюель Уэлз пыхтя плёлся за ним, однако близко не подходил — боялся спугнуть.

— Чёрт бы тебя побрал, Гарри. Прошло уже несколько недель. Я боялся, что не найду тебя.

— А я боялся, что найдёшь.

Гарри наконец решился открыть глаза и с опаской взглянул сначала на свою бороду и руки в перчатках, затем — на своего давнишнего друга, Сэмюеля. Теперь они стояли рядом на мокром холодном камне — два древних, совсем седых старика. Они так давно знали друг друга, что было непонятно и неважно, кто у кого перенял манеры и мимику. Их вполне можно было принять за двух братьев. Вот только у того, что прилетел на вертолёте, из-под тёмной одежды почему-то выглядывала яркая рубашка, какие носят на Гавайях. Гарри старательно отводил от неё взгляд.

В глазах у обоих дрожали слёзы.

— Гарри, я пришёл предупредить тебя.

— Зря старался. Зачем бы я тогда тут прятался? Что, уже последний день?

— Последний.

Они стояли и размышляли.

Завтра Рождество. А сегодня ещё засветло отчалят последние лодки. И Англия, эта каменная глыба в море тумана и воды, превратится в памятник самой себе, и дожди напишут на ней эпитафию. Весь остров отойдёт в безраздельное владение чаек и сотен бабочек-данаид, что июньским днём разом выпорхнут в воздух, точно конфетти, выпущенное из хлопушек в честь моря.

Не сводя глаз с бьющихся о берег волн, Гарри спросил:

— Так, значит, к закату с острова уберутся все, до последнего кретина?

— В том-то всё и дело.

— Дрянное дело. А ты, Сэмюель, пришёл, чтобы затолкать меня в вертолёт?

— Скорее уж — уговорить.

— Уговорить? Сэм, слава богу, ты знаешь меня пятьдесят лет. Мог бы понять, что я захочу остаться последним во всей Британии… нет, не так — последним во всей Великобритании.

«Последний житель Великобритании, — думал Гарри. — Что это там? Никак бой часов? Ну конечно, это сквозь изморось и время доносится гул Биг Бена. Как благовест последнему, кто остаётся, и последнему, кто покидает могильный холм державы и чахлый закат в море холодного света. Всё. Всё кончено».

— Послушай, Сэмюель. У меня уже вырыта могила. Не могу же я вот так взять и бросить её.