Читать «Солнце земли Русской» онлайн - страница 257

Когда тевтонцы поют —

Стало быть, они в поход идут.

Когда они пьют крепкое вино —

В утробе у них исчезает дно.

Бывало, начнут где-нибудь распевать эту бравую песню, а Петер потом непременно спросит:

— А кто сочинил слова?

— Народ, — обязательно скажут ему.

— Не народ, а я!

— А ты что — не народ? И ты народ, Петер. Пей да радуйся!

И он сочинил другую песню, которая тоже полюбилась тевтонцам:

Пейте, пейте, братцы, пейте!

Ни о чем вы не жалейте!

Пусть печаль ваша дома сидит,

А здесь пусть кружка об кружку звенит!

Он ходил в походы, и во время сражения любил побывать во всех его местах, все увидеть своими глазами, за что его и прозвали Люсти-Фло — «веселая блоха».

В утро Ледового сражения он проснулся рано, преисполненный вдохновения и радости от ожидаемой победы над русскими дикарями. Он давно уже привык сочинять на ходу, сначала в уме, а потом только переносить всё на пергамент, отточенное и обкатанное в мозгу. И он не мог сдерживать улыбку, когда ехал верхом на бело-пегом коньке неподалеку от вицемейстера Андреаса. Рядом с Вельвеном двигался на вороном коне некто барон Росслин, темноликий и черноволосый гость ордена. О нем говорили многое — будто он сказочно богат, будто он возглавляет некий таинственный и могущественный орден и даже будто он женщина. Справа от Андреаса ехал епископ Герман, брат вицемейстера Иоганн, и другой Иоганн — фон Акен, с пышным плюмажем на шлеме. А там впереди гремело, вышагивая, огромное орденское воинство, столь тяжелое, что оставалось лишь диву даваться, как это не проваливается под ним лед озера Пейпус. И Петер уже обкатывал в уме образы: «Лед под ногами у них стонал и трещал… Ледяная поверхность трещала… Но сама Святая Мария снизу, из-под воды держала… Провалиться под лед не давала… На вицемейстере мантия, как огнь, трепетала… Как белый огнь трепетала… Покамест были открыты забрала…»

Проехав какое-то время в свите вицемейстера, Люсти-Фло не выдержал и поскакал вперед по правому боку от железной свиньи, но не успел он далеко отъехать, как раздался страшный удар и грохот, означавший, что немецкое войско сошлось с русским. Тотчас вспыхнул новый поэтический образ: «Треск и удар был такой, что казалось — лед на озере двинулся с грохотом… Сшиблись два войска, и вот — будто пошел ледоход… Грохот такой нестерпимый поднялся, словно бы лед на озере весь поломался…»

Он приблизился к месту сшибки, и две стрелы одна за другой просвистели прямо возле его лица. Русские обильно обстреливали немцев из луков. Мысли, оперенные образами, как стрелы, свистели в голове у Петера из Дюсбурга: «И, словно пчелы над ульями, русские стрелы свистели, но запугать они рыцарей так до конца не сумели… Рыцари-братья русских стрелков под себя подмяли, копытами их… та-та-та-та-та-та… потоптали… Лед под ногами войск стонал и шатался, быстро из белого в красный от крови он превращался…» Следующий образ так обрадовал сочинителя, что он весело захохотал. Надо было только превратить его в стихи. Значит, так… Как на свадебном пиру, завтрак быстро переходит в обед, а обед в ужин, так же проходила эта битва — быстро, стремительно и весело. «Недалеко было от завтрака до обеда… а за ужином уже ожидала победа…» Что-то в этом роде. Так-так… Хороший образ, надо будет его как следует развернуть. Ледяная свадьба. Ледовая песня жениха. Жених — вицемейстер Андреас. Невеста — сама Святая Мария Тевтонская. Подарок ей — победа над русскими варварами. Свадьбу играет епископ Герман. Надо ли вот вписывать туда эту темную лошадку, барона Росслина?.. Пока не буду, а если потом скажут вписать — впишу. Итак, что там получается?