Читать «Миром правят Ротшильды. История моей семьи» онлайн - страница 57

Теперь я снова был военным; я явился с моим командировочным удостоверением (перемазанным мазутом, перенесшим кораблекрушение), и меня поставили на учет. Мне выдали полагающуюся экипировку со всеми отличительными знаками драгунского полка, серебряными галунами на черном фоне, черной пилоткой с белым кантом. Я получил направление в тренировочный лагерь в Кемберли, что в часе езды на поезде от Лондона.

Когда я записывался добровольцем в Соединенных Штатах, я задумывался над тем, какого рода деятельностью я буду заниматься; у меня сложилось впечатление, что администрацию голлистов несколько смущало мое появление. Вишистская пропаганда неустанно повторяла, что голлисты – это не что иное, как «сборище евреев», разбавленное несколькими французами-предателями, и, даже не принимая всерьез эти заявления, я, тем не менее, довольно ясно представлял себе, что еврей, да еще с такой фамилией как моя, будет если не выпровожен вообще, то немедленно отправлен в действующую армию. С другой стороны, у меня был очень малый опыт участия в военных действиях! Так что я не ожидал никакого продвижения по службе и уже приготовился к естественному ходу событий на избранном мной пути.

Те, кто, подобно мне, прибыли с американского континента, где война воспринималась лишь как какой-то далекий конфликт, внезапно испытали радость от сознания, что они участвуют в борьбе, в которую оказался вовлечен весь мир. И чем долее я находился на «моем» континенте, тем более крепло во мне ощущение, будто я вновь обрел мою родину. Американцы участвовали в войне, в то время как англичане ею жили. Их страна страдала от чудовищных разрушений и была постоянной мишенью для немцев. Англичане достойно держались в мрачные дни 1940–1941 годов под нескончаемыми бомбардировками вражеской авиации. Они теперь были на передней линии в сражениях на Дальнем Востоке, в Северной Африке и в Европе. И вот я сейчас нахожусь здесь, где все это происходит.

Я быстро понял, что в лагерь в Кемберли направляли тех, с которыми не знали, что, собственно, делать. Молодых добровольцев и офицеров запаса должны были задействовать в уже сформированных французских частях. Но мне никто не предложил присоединиться к этим частям, и, будучи дисциплинированным, я добросовестно выполнял свои обязанности. Поскольку я был единственным офицером, имевшим некоторый опыт участия в боях, меня назначили военным инструктором, а вскоре – заместителем начальника лагеря. Мне помогали «профессионал» – старый командир, участник боев 14-18-го годов, любитель спиртного, но довольно симпатичный, и два бравых парня, которые целыми днями занимались ремонтом танков или бронемашин, уцелевших в Нарвике, и которые, казалось, опоздали на войну. Один из них, всегда перемазанный машинным маслом, вставляя в гусеницу танка резиновый «палец» взамен потерянного в траншеях, возбужденно разглагольствовал о том дне, когда его машины, наконец, двинутся на немцев.

Несколько приятных прогулок по лесу, редкие встречи с малознакомыми французскими офицерами… Мне вспоминается Бур-же-Монури, с которым я обсуждал какую-то шахматную партию… Такая жизнь мне быстро надоела, и я стал искать более полезные занятия.