Читать «Рукопожатия границ» онлайн - страница 89

Старший из работников слегка улыбнулся и говорит:

— Ведь мы, дорогой, не на повременной работе, а на сдельной. Поэтому и рассчитываем на то, чтобы можно было побольше взять от пилы и топора. Как только рассветет, так мы и примемся за работу. Деньги, сами знаете, всегда человеку нужны.

Ответ справедлив, ничего не скажешь. Я уже мысленно ругаю себя за то, что задал такой дурацкий вопрос. Мне ведь прекрасно известно, что лесозаготовителям платят за объем выполненной работы.

Несмотря на все, казалось бы, бесспорные доводы, меня все же подтачивало какое-то необъяснимое подозрение. Желая выиграть время, для того чтобы над всем хорошенько поразмыслить, я продолжаю задавать ничего не значащие вопросы. Но разговор не клеился…

Наконец тот, что постарше, спрашивает:

— У вас еще есть какие-нибудь вопросы? Если нет, мы пойдем: нас работа ждет.

Так как у меня не было никаких оснований для задержания повстречавшихся нам людей, пришлось их отпустить. Они тепло с нами попрощались и пошли своей дорогой.

Но в тот момент, когда лесоруб помоложе повернулся к нам спиной, я мельком взглянул на его пилу, перевешенную через плечо. От нее я уже не мог оторвать взгляда. В голове у меня сразу стало проясняться. «Теперь-то мне все ясно, голубчики!» — подумал я.

Вы вправе задать мне вопрос: «При чем тут пила — это самое обычное орудие труда каждого лесоруба?» Придется, кажется, кое-что пояснить…

С детства я имел дело с топорами, пилами и другим плотницким инструментом: отец был плотником. Когда я немножко подрос, отец доверил мне уход за своим инструментом. Весь инструмент в любое время у него должен был быть острым, как бритва, блестеть, как зеркало. Отец часто говорил: «Хороший инструмент — половина работы». С большим старанием я точил отцу сначала топоры, а потом и пилы. Научился разводить зубья пилы, чтобы она сразу, без дополнительных засечек, «вгрызалась» в дерево. Ох, и любил же я весь этот инструмент! И когда отец хвалил меня за хороший досмотр инструмента, я, разумеется, не мог не гордиться этим. Любовь и уважение к инструменту сохранились у меня на всю жизнь.

Теперь же представьте себе, насколько я был удивлен, когда обнаружил, что пилы повстречавшихся нам лесорубов не касался напильник. Да и зубья ее не были разведены. Разве можно работать таким инструментом? Конечно нет! Значит, не на работу шли эти граждане.

Когда я понял это, то приказал им остановиться. Они послушно подчинились. Подбежал я к ним и… никак не могу простить себе этого, допустил величайшую глупость. Пусть это послужит вам уроком. Сразу же, не дожидаясь, когда Стефек зайдет в тыл «лесорубам», попросил у младшего показать мне пилу. Такое меня взяло любопытство, что, поверьте, на какой-то момент забыл о том, что к задержанным ни в коем случае нельзя приближаться до тех пор, пока не буду застрахован товарищем.

Гураль подал мне пилу. Я, конечно, сразу же понял, что тут никакого разговора не может идти о плохом уходе за ней: она была совершенно новая, только что взятая со склада или из магазина. Отложил я ее в сторону и прошу показать мне топоры: хотелось узнать, как они выглядят. А надо вам сказать, если вы не знакомы с этим, что над новым топором нужно не один пот пролить, прежде чем станет он пригодным к работе. Именно об этом и задумался я в тот момент, глядя, как старший «лесоруб» вытаскивает топор из-за пояса. Что-то долго он копался. Прошло, пожалуй, минуты две. Вдруг, совершенно неожиданно, он сделал прыжок в сторону, за деревья.