Читать «Синагога и улица» онлайн - страница 122

— Отлетовали! Когда в новомесячье элула слышишь первое трубление шофара, в сердце как будто появляется дыра, — вздыхали женщины.

Лавочника Зеликмана голос элулского шофара тоже приводил в состояние сладкой грусти, к мыслям о раскаянии. Если бы это не противоречило полностью миропорядку, если бы не долги за взятые им товары, он закрыл бы лавку до самых Дней трепета, чтобы иметь возможность целиком посвятить себя служению Всевышнему. Его ученик снова с наступлением Дней трепета стал нетерпеливым и раздраженным тем, что ему сейчас придется еще больше, чем прежде, молиться и изучать Тору, изучать Тору и молиться. Ему придется читать покаянные молитвы, бия себя в грудь и произнося «мы провинились, мы предавали, мы грабили» за прегрешения, которых он не совершал. Еще более подавленной, чем сын, чувствовала себя его мать. Чем ближе были дни праздников, тем сильнее Басшева ощущала неизлечимую боль и тоску. В прошлом году на Новолетие и Судный день она видела через окно женского отделения синагоги своего мужа в талесе, молившегося в мужском отделении. В прошлом году она еще стояла в сукке, когда Шлойме-Залман произносил благословение над серебряным бокалом с вином, а сын с дочерью стояли по бокам от нее и слушали благословение так охотно, так деликатно и так богобоязненно, как и подобает детям реб Шлойме-Залмана Раппопорта.

6

Дядя Борух-Исер приехал, как и обещал, на праздник Кущей. Он был выше своего покойного старшего брата, но уже его в плечах. У него были заметное брюшко и жидкая длинная седая бородка. По его веселому разговору можно было подумать, что он приехал на свадьбу, а не к семье умершего брата в год траура. Гавриэл сразу привязался к дяде. Борух-Исер, со своей стороны, водил племянника под руку торжественно и преданно, как будущего зятя. Дядя показал фотографии трех своих дочерей — девиц с густыми бровями и пухлыми губами, в длинных платьях с короткими рукавами, скрывающих их толстые ноги, но обнажающих полные руки. Девицы на фотографиях прямо излучали деревенское здоровье, но при этом сидели с мечтательными лицами. Младшая из трех сестер гладила правой рукой котенка, сидящего у нее на коленях, а на ладонь левой опиралась подбородком. Смотрела она куда-то вдаль. Средняя сидела, погрузившись в чтение книги, а старшая была сфотографирована играющей на скрипке.

— Она у меня музыкантша, — сказал дядя.

Гавриэл смотрел не столько на скрипку, сколько на декольте девушки с выпирающими грудями и на ее толстые икры. Он знал, что именно она и есть та невеста, о которой пойдет речь, хотя он может выбрать в качестве невесты и среднюю с книгой или младшую с котенком. Умный дядя, показывая фотографии, ни словом не упомянул о возможности брака, а когда его невестка Басшева спросила, есть ли уже у его дочерей женихи, небрежно махнул рукой:

— Пусть это будет моей единственной причиной для беспокойства! Парни стоят в очереди, как лошади на водопой.