Читать «Синагога и улица» онлайн - страница 100

С тех пор как умерла мать, его словно подменили. Он продолжил изучать Тору и соблюдать ее законы, но возненавидел святош и избегал фанатиков, как чумы. Тем не менее, будучи холостяком и находясь исключительно в среде изучающих Тору, он еще не так укрепился в этом, как потом, после свадьбы, когда стал раввином и столкнулся с новым поколением непокорных молодых людей. Только тогда он по-настоящему понял, что слишком частые малые Судные дни виноваты в бунте и против великого Судного дня. Тогда он стал избегать крайностей, не воздвигать один запрет на другой. Чтобы Тора не выглядела как местечко, в котором перессорились все соседи, где каждый отгораживается от других забором, каменной стеной, колющими кустами и колючей проволокой так, чтобы никто никуда не мог пройти.

Заскевичская молодежь думала, что ей придется вести с ним войну. Однако он отвечал им:

— Вы хотите проводить собрания в общинном доме, устраивать там диспуты и просто общаться? Почему бы нет? Пожалуйста! Хотите библиотеку? Ладно, путь будет библиотека! Вы хотите готовиться к отъезду в Эрец-Исроэл? Это, конечно, не грех!

Чего тут пугаться? Сколько ревнители веры ни преследовали и ни стращали просвещенных, что они своим поведением ставят себя вне стана Израилева и что по ним будут еще справлять семидневный траур как по вероотступникам, просвещенные не пугались, но все-таки не оторвались от еврейского народа. Много раз, ой как много раз отцы отказывались от своих детей, но дети никогда не отказывались от отцов…

Правда, он в своей склонности облегчать и освобождать от лишних, по его мнению, запретов, зашел слишком далеко. У него не хватало твердости, чтобы вынести постановление, что что-то запрещено, даже когда «Шулхан орух» прямо говорит, что это запрещено. По этой-то причине он и отказался от места раввина, чтобы другой раввин, а не он отрицательно качал головой. Однако он увидел, что Провидение буквально заставляет его вернуться в Заскевичи.

Измученные добавочной молитвой евреи читали предвечернюю молитву спокойно, даже немного буднично. Реб Йоэл тоже ощутил облегчение после излитых слез и воспоминаний. Но когда его вызвали к чтению мафтира Йоны и он принялся размеренно читать по пергаменту молитву пророка Йоны во чреве рыбы, он снова расплакался так громко и горько, что у всех молящихся перехватило дыхание. Раввинша Гинделе в женском отделении синагоги тоже услыхала это, встала на кончики пальцев и испуганно посмотрела через занавесь в мужское отделение. После предвечерней молитвы все разошлись на час отдохнуть, пока не началась молитва неила. Последним пошел к выходу аскет реб Йоэл. На ходу он заметил, что среди евреев, которые не вышли из синагоги, чтобы хоть немного проветрится, есть и два его постоянных оппонента: в одном углу спиной ко всем стоял заскевичский садовник Палтиэл Шкляр, в другом углу раскачивался над святой книгой слесарь реб Хизкия. Даже перерыв в молитвах Судного дня он использовал для изучения книги «Шулхан орух».