Читать «Русский ад. Книга вторая» онлайн - страница 313

Алька взглянула на листочек, перевернула его и начертила с оборотной стороны:

6

24

310

17

8.

— Молодец! — удивился Лев Николаевич. — А теперь вот так:

б 10

11 475

278 19.

15

2

Запомнила, товарищ Веревкина? Повторите, пожалуйста.

Ему хотелось, конечно, чтобы Алька провалилась: вербовать для разведки уличных проституток (Лев Николаевич не находил большой разницы между проститутками и охотницами)… было ниже его достоинства, это бесспорно, но Баранников — из ментов, куда тут денешь, у ментов, как известно, собственные представления о счастье.

Алька еще раз взглянула на цифры и написала:

6

11

278

15

2.

Потом задумалась:

10

…?

19.

— Там еще что-то было… — напряглась она. — В серединке.

— Плохо, коллега.

Алька обиделась:

— Я вам не Вольф Мессинг!

В последнее время она заводилась с полуоборота.

— Понимаю, — кивнул Лев Николаевич. — Но у вас, товарищ Веревкина, есть определенные способности, это бесспорно. В таких случаях надо просто «войти в себя». Опереться на свое подсознание.

— Да?

— Конечно!

Алька вышла из-за стола и стала медленно раздеваться.

— Что вы делаете? — обомлел Лев Николаевич.

— Вхожу в себя. Чтобы войти в себя, мне надо раздеться перед малознакомым мужчиной. Потребность такая.

— Тогда раздевайтесь.

— Это вас не обидит?.. — она эффектно стягивала платье.

— Скорее не обрадует, товарищ Веревкина, — объяснил Лев Николаевич. — А вы уверены, что нормального здорового мужчину радует чужая женщина в белье?

— Уверена, — подтвердила Алька. — Нормального — да.

Лев Николаевич откинулся на спинку стула.

— Вы, товарищ Веревкина, только что вспомнили Мессинга. Я с ним работал, между прочим.

— В Чека? — удивилась Алька.

— Это был, Алевтина, очень закрытый и бесконечно одинокий человек, — продолжал Лев Николаевич. — Особенно после смерти его Аиды, его жены. Если бы Мессинг жил бы открыто и широко, как Борис Ливанов, например, он бы просто растерял бы, я думаю, свой удивительный дар. Мессинг — человек-шкатулка. И он действительно читал мысли людей…

Алька страсть как любила непонятное. Сейчас, например, ее очень интересовала Туринская плащаница.

— Обалдеть, конечно. Я на нем была.

— На ком?

— На Мессинге.

— В каком смысле… вы на нем были?.. — насторожился Лев Николаевич.

— В Сочи. В Зеленом театре. Доски, помню, крутились с цифрами. И он эти цифры сходу считал.

— Не ошибся?

— Один раз. И снова все посчитал. Уже правильно.

Лев Николаевич разговорился:

— Я всегда очень жалел, Алевтина, что Вевлеле Мессинг не занимался лечебным гипнозом. В тридцатых годах в Москве был такой Орнальдо, он же — Николай Смирнов. Слышали об Орнальдо?

— Нет, — честно призналась Алька.

— Гений. Это был гений, товарищ Веревкина! У больных Орнальдо вызывал такой сон, что во время операции они совершенно не чувствовали боли. Ты понимаешь, товарищ Веревкина… — Лев Николаевич плавно перешел на «ты», — скольких граждан он спас? Стариков особенно. Тех, кого наркоз мог убить.

Альке хотелось подыграть Льву Николаевичу.

— У меня бабка наркоз не выдержала, — сообщила она. — И загнулась.