Читать «Жмых» онлайн - страница 52
Наталья Елизарова
— Но среди них есть честные и порядочные люди… Полковник Престес, например…
— Ещё один Дон Кихот! — презрительно усмехнулся сеньор Меццоджорно. — Благодаря таким, как он, старушка Европа повержена в хаос.
— Но цели, которые он преследует — благородны.
— Это ещё почему, интересно? Потому что он сам в это уверовал? Потому что ему вздумалось отождествить свои бредовые идеи с истиной и объявить себя мессией?.. По какому праву он навязывает мне свои идеалы?!. Вот что я тебе скажу, Джованна, — держись подальше от фанатиков! В какие бы одежды они ни рядились, что бы ни проповедовали, там, где они появляются — проливается кровь.
— Но разве жертвы не оправдываются великой целью?
— А разве великая цель не может быть заблуждением или эффектной ширмой для прикрытия чьих-то частных корыстных интересов?
Я не нашла, что ему ответить. Раздирали противоречивые чувства: с одной стороны я видела в его словах рациональное зерно, с другой — не была готова призвать правоту человека, который сломал мне жизнь.
— Послушай, Джованна, — он взял мои руки в свои, — не знаю, будет ли у нас ещё возможность поговорить, но пока ты рядом… Хочу попросить — береги себя! Никому не позволяй себя использовать. Кто бы ни возникал на твоём пути — Престес или какой-то другой неистовый безумец, всегда помни: твоя жизнь — принадлежит только тебе, и никто не вправе распоряжаться ею, какими бы благими намерениями он ни руководствовался… Знаешь, иногда не так страшны отъявленные злодеи, как те, кто искренне мечтает причинить добро…
Я вдруг почувствовала, что мы никогда больше не увидимся, и в этом ощущении было что-то щемящее, будто умирала какая-то часть меня. Я сказала об этом вслух.
— Как знать, — закуривая, задумчиво проговорил дон Амаро. — Иногда прощание — это самый короткий путь навстречу…
Эти слова неприятно врезались в память. Тогда я просто проигнорировала их, они показались мне всего лишь цветистой фразой, изящным риторическим ребусом, расшифровывать который не было никакого желания, но впоследствии неоднократно их вспоминала — они оказались пророческими: чем дальше я пыталась уйти от дона Амаро Меццоджорно, тем ближе к нему приближалась, пока однажды не поняла, что я — всего лишь слепок, снятый его руками с самого себя.
Фазенда Сантос, получившая название по одному из сортов кофе, перешла в мои руки, хотя я до последнего сомневалась, что дон Амаро сдержит слово и оформит дарственную — он никогда ничего не делал бескорыстно. Но, наверное, это имение и правда не представляло для него никакой ценности, раз он с такой лёгкостью отдал его мне. Кроме того, он отписал мне особняк в Копакабане, на что я уже совершенно не рассчитывала. По его словам, это был «прощальный подарок». Я же сочла этот широкий жест неуклюжей попыткой откупиться от прошлого.
Впоследствии особняк сыграл роковую роль в жизни очень многих людей. Будто что-то предчувствуя, я долго не могла найти ему применение. Если, став хозяйкой плантации, я тут же облюбовала тамошнюю усадьбу и переехала туда, то дом в Копакабане длительное время пустовал: переселяться в Рио-де-Жанейро я не собиралась, и у меня не было там никаких дел, чтобы возникала необходимость останавливаться в этом доме проездом.