Читать «Жмых» онлайн - страница 44

Находясь в лагере, я с удивлением увидела, как сюда со всех сторон стекались жители окрестных селений: кто-то тащил медикаменты, кто-то — провизию, одни вызывались поухаживать за раненными, другие — предлагали свои услуги проводника. Было немало тех, кто желал присоединиться к «колонне». В основном, это были батраки, бежавшие от своих хозяев. В Престесе они видели защитника всех обездоленных. И им было, за что восхвалять полковника: в местах, где проходила «колонна», ликвидировались бухгалтерские книги и кабальные долговые расписки, сносились дома плантаторов, сжигались склады. Многие из крестьян получили из рук Престеса землю. Если бы не катастрофическая нехватка оружия и боеприпасов, полковник, увеличив свою армию за счёт многочисленных добровольцев, смог бы без труда одержать победу в этой войне…

…Поблагодарив за помощь, Престес на прощание пожал мне руку: «Всё-таки вы порядочный человек, донна Джованна… Жаль только, что идёте по дурному пути»… Зная, что через минуту мы расстанемся, и, возможно, навсегда, я решилась на откровенный разговор. Не поднимая глаз, призналась ему в своих чувствах. Втайне я надеялась, что он сделает шаг навстречу.

Меня до сих пор удивляет собственное ребячество. После грязи, через которую довелось пройти, мне ли было не знать, насколько глупо и опасно доверять людям… Долгие годы, тщательно и усердно, я выстраивала вокруг себя баррикаду. Пряталась от внешнего мира, как в раковину, за ширму отстранённости и безразличия. И вот мне разом захотелось сломать все сооружённые с таким трудом заграждения, выйти наружу из склепа, в который я сама себя заточила. Это было главной, роковой ошибкой. Как только я отреклась от всего, что помогало выжить, я потерпела крах…

«Вы мне очень нравитесь, Джованна, но я не имею права думать ни о чём, кроме дела, которому себя посвятил, — глядя в сторону, остудил мой пыл полковник Престес. — Пока борьба не окончена, я себе не принадлежу». «Простите», — чувство жгучего стыда охватило меня и прожгло дотла: захотелось сбежать от Престеса на другой конец света. Что я и сделала…

Впоследствии я никогда больше не прокручивала в памяти этот разговор, — один из наиболее неприятных и болезненных штрихов моей личной жизни — и постаралась запрятать его в как можно более укромные и глубокие тайники сознания: словно неистовый служитель Святейшей Инквизиции, замуровала, как еретика, заживо в стену. Так, в бесконечном потоке воспоминаний у меня появился ещё один скелет…

Я вернулась в салон, но работать, как раньше уже не могла. Против воли начала задумываться о том, насколько правильным было всё то, чем я занималась прежде. До недавнего времени мне не приходило в голову задавать себе подобные вопросы. Всё моё естество было поглощено борьбой за выживание. Новый день начинался с экономии и заканчивался подсчётами. На счету была каждая булавка, каждая спичка, каждое кофейное зёрнышко. Многие, вероятно, назвали бы меня богатой женщиной, но это не давало мне право ни на передышку, ни на расточительность. Я должна была крутиться, как проклятая, чтобы удержаться на плаву. Моими единственными собеседниками были амбарные книги. Изо дня в день, из года в год я исписывала цифрами целые тонны бумаги: дебет — кредит, дебет — кредит. Как только столбик слева суммировался, итог переносился направо и счёт продолжался, едва заполнялась последняя страница, бухгалтерская книга пряталась в несгораемый шкаф и начиналась новая. В моём рабочем кабинете с течением времени плетёный стул менялся на кресло из красного дерева, карандаш — на паркер, латунный портсигар — на золотой. Я понимала, что прочно встала на ноги, но у меня даже мысли не возникало, что теперь есть возможность ослабить вожжи и глядеть за салоном вполглаза. Тем более я не обременяла себя думами, насколько чистым с точки зрения морали является моё дело: бизнес как бизнес, не лучше и не хуже прочих. К тому же, если сравнить мой промысел с политикой, то не так уж они и разнятся, за исключением одного: проститутка продаёт только своё тело, но не разум и не душу, а политик торгует собой целиком… И вот теперь на моём пути появился человек, который двумя-тремя лозунгами перечёркивал всё, к чему я стремилась. Я чувствовала себя, как разбуженный громким свистом лунатик, который ещё минуту назад бесстрашно прогуливался по крышам. Это внезапное пробуждение пугало: что принесёт оно — прозрение или падение в пропасть?