Читать «Экватор – наш!» онлайн - страница 9

Над постройками колыхалась от дуновений ветерка старая потрепанная камуфляжная сеть, вокруг шелестели листвой деревья и кустарники. В общем, заметить лагерь можно было, лишь подойдя вплотную.

— Откуда здесь все это? — удивленно спросил Николай.

— Эту точку обустроила пару лет назад одна из наших групп, — деловито ответил Сергей.

— И долго нам здесь придется куковать?

— Пока не знаю. Через полчаса свяжусь с командованием, доложу о прибытии, а оно пусть думает, как и на чем нас отсюда эвакуировать. Располагайтесь со своими людьми в блиндаже. Да и не забудьте поправить сетку на окнах, иначе насекомые замучают…

Мошкары и прочего гнуса на болоте действительно было с избытком — поболее чем в Сибири и на Дальнем Востоке. Это вертолетчики заметили еще по пути на островок — открытые части тел: руки, лица, шеи — зудели и имели пунцовый цвет от укусов.

Махнув своим ребятам, майор направился к блиндажу. Пора было обустроить место для отдыха и просушить насквозь промокшую одежду…

Так уж получилось, что следом за Михаилом Гусенко влюбился и его командир — Николай Карбанов. Объектом его воздыханий тоже стал медицинский работник — Елена Барина. Это была миниатюрная и очень милая тридцативосьмилетняя женщина, заведовавшая хирургическим отделением госпиталя.

Впервые она обратила внимание на Николая, когда тот проходил углубленный медицинский осмотр в рамках ежегодной врачебно-летной комиссии. Ее заинтересовал диалог врача-окулиста со статным пилотом лет сорока — сорока двух. Барина зашла по делу, но не стала отвлекать врача. Она встала у окна под струю прохладного воздуха кондиционера.

— Левый глаз, — скомандовала окулист и коснулась кончиком указки офтальмологической таблицы. — Какая буква? Эта какая? Эта?…

С крупными буквами пилот справлялся без проблем, а вот с мелкими дело не шло — он называл их, но с задержкой.

— Складывается впечатление, будто вы знаете таблицу наизусть и, перед тем как назвать букву, отсчитываете ее порядковый номер в строчке, — заметила врач.

— К сожалению, вы правы, — смущенно признался Карбанов.

— Ладно, продолжим… — сменила она буквенную таблицу Сивцева на таблицу символов Головина.

С данным тестом проблем нарисовалось еще больше: майор морщил лоб, щурил глаза, всматривался и… не угадывал направления разрывов в черных кружочках.

Присев за рабочий стол, женщина-врач развела руками:

— Не понимаю, как вас допустили к полетам мои коллеги, Николай Алексеевич. У вас же дальнозоркость!

— Я знаю, — кивнул тот. — Но мне она не мешает.

— Но как же вы летаете?! Вы, наверное, и приборов-то не видите?…

— Вижу. Конечно, не так хорошо, как в молодые годы, но показания различаю. К тому же у меня очень хорошая мышечная память.

Барина с интересом наблюдала за тестированием. Услышав последний ответ, поинтересовалась:

— Позвольте, а при чем тут мышечная память?

— Понимаете, я летаю на данном типе почти двадцать лет, и руки помнят каждый тумблер, каждую кнопку, — повернулся к ней Николай. Затем добавил: — Пожалуйста, напишите в заключении, что я годен. Я ведь кроме как управлять вертолетом больше ничего не умею.