Читать «Привала не будет» онлайн - страница 84

— Узнаете… Да скорее. Какого черта, простите, самолет загубили, да еще и сами скитаетесь? Ждем вас, — заулыбался человек и, взяв на плечо топор, повел товарищей.

Скоро они попали в партизанский лагерь. Приказ успел вовремя поднять партизан для удара по немцам с тыла.

На этот раз Борису Газа и летчику не оставалось ничего другого, как брать оружие и действовать плечом к плечу с партизанами…

* * *

В это время младший брат, Константин Газа, бороздил поля боев на танке. Войну он начал в звании зам-политрука и на тех памятных местах, где некогда сражался отец.

Первое и, пожалуй, самое трудное испытание огнем — в районе Луги. Фашисты движутся со стороны Пскова, они хотят вклиниться в расположение советских войск, рассечь линию фронта. Наши позиции заволокло дымом. Вокруг танка Константина Газы рвутся снаряды. Горит трава. Но всякий раз, когда немецкая пехота подходит близко, танк хлещет свинцом из пулемета, из орудия. Постреляв минут пять, танк уходит на новую позицию, и опять его огонь косит цепи вражеских солдат.

Ни днем, ни ночью не ведают покоя Константин Газа и его товарищи. С рассвета и дотемна — тяжелые бои, а наступит темнота, не успеют охладиться раскаленные стволы пулемета и пушки, как экипаж уходит в разведку. Трудно сказать, как долго бы продержался на отцовском рубеже живучий танк Константина Газы, если бы не подорвался на мине. От осколка Константин получил слепое ранение в ногу.

Его увезли в дальний тыловой госпиталь. Пять месяцев был прикован к больничной койке. И едва зажила рана, Константин выписался из госпиталя и, прихрамывая, заявился в штаб военного округа. Кадровики предлагали определить хотя бы на время в резервный полк, чтобы подучить необстрелянных танкистов, а он и слышать не хотел: только на фронт, только туда, где идет борьба. И беспокойная, перенятая у отца, совесть патриота влечет его то в жаркие схватки под Воронежем, то в горящие леса на Брянщину, то в жестокую битву на Курской дуге…

Война обернулась против самих завоевателей. Она перенеслась в европейские страны, в самую Германию. Вместе с товарищами Константин Газа нес зарубежным людям радость освобождения. Не забыть ему этого похода: на каждом шагу, в каждом селении сопутствовали ему дарственные цветы и скорбные слова о долгих страданиях и муках. И он спешил дальше, чтобы доконать врага.

Последний бой довелось вести на Шпрее. С утра ворвались в город Фюстенвальд и завязали уличные бои. Капитан Газа, ставший к тому времени политработником в бригаде, как всегда оказался на передовой позиции. Улицы были перекопаны, каменные дома и подвалы превращены в очаги сопротивления. Одна группа наших солдат, потеряв командира и прижатая огнем, залегла. Но танки продолжали двигаться. По ним начали бить фашистские фаустники. Офицер Газа понял: не приди в этот миг на выручку танкам, многие из них будут сожжены. Он тотчас увлек за собой группу солдат и, перебегая от дома к дому, начал уничтожать гитлеровских головорезов.

Среди дня, когда уже бой перенесся на берега Шпрее, капитан Газа был ранен. Почувствовал режущую боль в ноге, но встал, сам перевязал рану и не ушел с поля боя. Пять дней еще оставался на передовой и, когда своими глазами увидел пылающий Берлин, только в тот радостный час лег в госпиталь, чтобы лечить раненую ногу…