Читать «Привала не будет» онлайн - страница 67

А в это время Михаил Стариков и его товарищи защищали подъезд дома. Фашисты хотели большой группой проникнуть через парадную дверь, но были встречены огнем в упор, гранатами. Тогда они стали красться по-над стенами, намереваясь ворваться внутрь через разбитые окна.

— Взять под защиту каждое окно! — приказал командир группы и быстро распределил между ними комнаты.

У главного входа втроем с товарищами остался Стариков. Немцы лезли в окна коридора, появлялись на ступеньках парадной лестницы. Стариков и его товарищи едва успевали отстреливаться. Сзади грянул оглушающий винтовочный выстрел. Пуля взвизгнула, пролетев, казалось, у ног Старикова, и он тревожно оглянулся.

— Не пугайтесь, товарищ командир. Это я, — произнес Гавриил Шикалов, раненный в плечо, но в трудную минуту пришедший на помощь. Он устроился на каменной лестнице, ведущей наверх, и, стоило появиться немцу, стрелял в упор.

Несколько часов защищали они главный вход.

В сумерки группа фашистов проникла со двора в подвал. Ничего не подозревая, гвардейцы заметили фашистов тогда, когда они поднимались уже наверх. Первым вступил в схватку старшина Онопа, очередью из автомата он свалил офицера. Вслед за ним Филипп Столбов бросил гранату. Троих положил на месте. Остальные бросились в подвал, не пытаясь даже отстреливаться. Но в подвале, полном мрака и гнетущей неизвестности, немцам, наверно, показалось еще страшнее; они вылезли из него и отползли.

Наступила ночь.

6

Следующий день, а за ним еще один, такой же тяжелый, провели в осажденном доме гвардейцы.

Атаки не прекращались, немцы лезли, не считаясь с потерями. Стреляли по дому вражеские танки. Била полевая артиллерия. Стены некоторых комнат обвалились, на полу лежали груды кирпича и щебня. Облака въедливой известковой пыли ползли по комнатам.

Теперь люди уже не могли оставаться в комнатах с незащищенными окнами; они прятались в подвале, в глухих комнатах, куда сквозь узкие щели бойниц едва проникал свет.

В момент ожесточенного обстрела не выдержала и комната с бойницами: снаряд большого калибра пробил кирпичную кладку и, пролетев через комнату, разорвался в коридоре. Судорожно качнулись стены. Воздушная волна сбила стоявшего в коридоре Михаила Старикова. Пытаясь встать, он оперся на локти, но тут же рухнул словно подкошенный.

— Ранен, — сквозь зубы процедил он. — Как же мы…

— Ничего, Миша, успокойся. Управимся, — приговаривал Онопа, поддерживая его за плечи.

— Постой! — озлился вдруг Стариков. — Куда тянешь?

— В укрытие. Тут нельзя, Миша, опасно.

— Не пойду! Глаза у меня есть… руки…

Ему забинтовали раненую грудь, и он остался наверху, командуя лежа.

Все тяжелее приходилось осажденному гарнизону. Люди мучились от жажды, от усталости. Кончились продукты, еще вчера съели последние сухари, запивая их снеговой водой. В комнатах по ночам стоял адский холод, продувал сквозняк.

Боеприпасов оставалось совсем мало. Для них дороже всего на свете сейчас был каждый патрон. Если кто промахивался, встречал строгий, осуждающий взгляд товарища.

Казалось, положение было безысходное, и, однако, люди уверяли себя, что имеют несравненное преимущество: стены, даже развалины прикрывают их от вражеского огня, и вдобавок стрелять из-за укрытий лучше, удобнее, а немцы — вон они лежат на открытой земле, в снегу. И стоило вражеским солдатам приблизиться к дому, как их встречал клокочущий огонь русских пулеметов, да невесть из-под каких развалин летели гранаты.