Читать «Палачи и жертвы (сборник)» онлайн - страница 17

Что со мной вытворяли — и сейчас вспомнить тяжко, хотя столько воды утекло. Коняхин — тот самый, что прежде был замзавом адмотдела ЦК ВКП(б), а теперь занял место Комарова, — пристал как с ножом к горлу: «Говори, как Абакумов наметил распределить министерские портфели?» — «Да вы что, — отвечаю, — какие портфели?!» — «Ах так, — процедил Коняхин. — Отправим тебя в 65–й кабинет, там заговоришь!»

Тогда я не ведал, что находилось в 65–м кабинете. Стою, жду, руки за спиной, в наручниках, отекли неимоверно, а он смотрит на меня, как кот на мышь, глаза блестят, — и зовет конвой. Повели — сзади два надзирателя, офицер рядом, держит меня за локоть, а у него самого, чувствую, рука дрожит. Довели до двери с цифрой «65», втолкнули туда, а там — Миронов, начальник Внутренней тюрьмы, и с ним трое «исполнителей». «Будешь давать показания, сволочь?!» — крикнул Миронов и, не дожидаясь ответа, подал знак тем троим. Они взялись за резиновые палки и скопом принялись меня обрабатывать. Сколько длилось истязание, не помню, ум за разум зашел, а кончилось выпадением прямой кишки…

КОММЕНТАРИЙ ГЕНЕРАЛ-ЛЕЙТЕНАНТА ЮСТИЦИИ А. Ф. КАТУСЕВА

Следует, по–моему, заострить внимание на двух моментах, имеющих существенное значение для непредвзятого подхода к делу Абакумова: на доказательной базе, которой располагало следствие при предъявлении обвинений, и на личности Рюмина, бывшего, без сомнения, ключевой фигурой во всей этой истории.

Начну по порядку. Если не считать доноса Рюмина, для ареста Абакумова серьезного повода не было. Так что, строго говоря, сам арест был противозаконным. Это, кстати, нашло подтверждение в показаниях самого Рюмина, данных им на допросе в апреле 1953 года: «Я признаю себя виновным в том, что… нарушал принцип объективного расследования дел. Так, после ареста Абакумова, Леонова, Шварцмана и других, всех их обвиняли в организованной вредительской, шпионской и националистической деятельности, хотя никакими данными для такого обвинения ни следствие, ни я, в частности, не располагали. Точно так же расследовалось и дело евреев–врачей…»

После ареста в квартире и на госдаче Абакумова производились обыски с целью обнаружения доказательств его преступных деяний. Они дали определенный результат в виде, во–первых, массы избыточного имущества и, во–вторых, некоторых служебных документов, либо снабженных грифом, либо по своему содержанию носивших секретный характер. Это и послужило формальным основанием для предъявления Абакумову обвинения не только в измене Родине, но и в совершении преступлений, предусмотренных статьей 2 Указа Президиума Верховного Совета СССР от 4 июня 1947 года «Об уголовной ответственности за хищение государственного и общественного имущества», а также статьей 2 Указа Президиума Верховного Совета СССР от 9 июня 1947 года «Об ответственности за разглашение государственной тайны и за утрату документов, содержащих государственную тайну».