Читать «Вольфганг Амадей. Моцарт» онлайн - страница 68

Двадцать третьего января 1770 года — через четыре дня ему исполнится четырнадцать лет — Моцарты прибывают в Милан, где им предоставляют просторную трёхкомнатную квартиру в монастыре августинцев ди Сан-Марко. И здесь им суждено обрести добросердечного покровителя. Это генерал-губернатор Ломбардии граф Карл Йозеф фон Фирмиан собственной персоной. Он, уроженец Южного Тироля, внимательно следит за тем, чтобы во время своего почти двухмесячного пребывания в столице Ломбардии они ни в чём не знали недостатка и приятно проводили свободное время.

Блестящие театральные постановки сразу открыли Вольфгангу глаза на высочайший уровень итальянской оперы. Потом наступает время карнавала: сколько тут поводов от души посмеяться и повеселиться! Темперамент итальянцев, их полная раскрепощённость и непосредственность оставили в сердце Вольфганга впечатление, которому не было дано улетучиться всю его жизнь.

Время от времени их приглашают на домашние музыкальные вечера в княжеские дома, где Вольфганга ждёт тот же горячий приём, что и везде. Вершиной его выступлений здесь стал концерт во дворце графа Фирмиана, на котором присутствовали сто пятьдесят дам и господ из высшего света и который удостоил своим вниманием герцог Моденский с супругой. Для этого случая Вольфганг в спешке сочиняет три арии и речитатив для маленького оркестра на поэтические тексты Метастазио. Самое сильное впечатление производит ария «Мизеро перголетто» с её подкупающей драматической серьёзностью и законченностью трактовки партии голоса. Помимо золотой табакерки хозяин дома вручает Вольфгангу ещё двадцать дукатов. Но настоящая награда ждала его впереди: в самом конце вечера граф сообщает Вольфгангу, что к следующему зимнему сезону ему заказана опера.

Этот заказ кажется ему настолько головокружительным, что он, лёжа в постели, не смыкает глаз. Перед его мысленным взором одна за другой проносятся картины, безусловно навеянные итальянскими операми, в его ушах звучат незнакомые мелодии, то накатятся, то отхлынут. Полночь давно позади, когда он встаёт с постели и как есть, в ночной рубашке и со свечой в руке, заходит в соседнюю комнату, где мирное похрапывание отца подсказывает ему, что тот забылся после такого трудного дня. Одного взгляда на отцовское лицо достаточно, чтобы он, сразу догадавшись, насколько неуместен его приход, повернулся и тихо пошёл к двери. Но Леопольд Моцарт всё-таки просыпается от света свечи, испуганно смотрит вслед сыну и, приподнявшись на подушке, озабоченно спрашивает: