Читать «Вольфганг Амадей. Моцарт» онлайн - страница 56
Валериан Торниус
Этому быстро разбогатевшему благодетелю принадлежит чудесное имение недалеко от городских ворот Вены, с красивым садом, где стоят поросшие дёрном скамьи и за живой изгородью — настоящий летний театр. Месмер слышал Вольферля у князя Голицына, а так как сам выдаёт себя за знатока и ценителя музыки, то предложил Вольфгангу за весьма солидный гонорар написать немецкий зингшпиль для своей летней сцены. Видели бы Вы Вольфганга при этом известии: от радости он чуть не до потолка подпрыгнул!
«Вот это заказ по мне! — воскликнул он, торжествуя. — Теперь они увидят, чему я научился!»
И сразу протянул мне исписанную до последней страницы рукой добряка Шахтнера толстую тетрадь. В ней был обработанный им, Шахтнером, перевод текста либретто популярной в Париже оперетты-пародии «Les amours de Bastien et Bastienne». Если мне не изменяет память, не прошло и трёх недель, как партитура была готова. На мой вопрос, как ему удалось так быстро закончить большую работу, он ответил: «О-о, это было вовсе не трудно. У меня до сих пор звучат в ушах мелодии песен, которые распевали уличные певцы перед парижскими кофейнями; и меня уже тогда так и подмывало написать что-нибудь похожее, но на немецкие слова».
И это ему удалось. Несколько дней назад, чудесным осенним вечером, он показал нам эту историю ревнивых пастуха и пастушки в имении Месмера «Буэн Ретиро». После моего беглого знакомства с «Притворной пастушкой» я никак не ожидал, что арии и дуэты окажутся настолько пленительно-ласковыми — они имеют все шансы обрести популярность.
Как славно было бы, если бы Вы присутствовали при этом и своими глазами видели, как темпераментно мальчик-дирижёр со свёрнутыми в трубку нотами руководил небольшим оркестром, сидевшим в увитой плющом беседке — Ваше сердце сжималось бы от радости, как и моё.
Одно для меня несомненно: эта прелестная музыкальная пастораль может положить многообещающее начало новому лёгкому жанру в нашем оперном репертуаре, и я совершенно уверен, что новый немецкий Перголези, имя которого Вольфганг Амадей Моцарт, ещё не раз одарит нас удивительными сюрпризами в этой области.
Вот видите, любезнейшая подруга, после многих невесёлых историй мне всё же удалось Вас порадовать.
Я заканчиваю письмо в надежде, что Вы не будете на меня в обиде за долгое молчание.
Графиня Шлик сложила письмо и с некоторой грустью в голосе спросила:
— Ну, что скажешь, Ангелика?
— Письмо Вальдштеттена меня не удивило. В глубине души я давно опасалась, как бы на это стремительно взошедшее музыкальное созвездие не набежали тучи. Похоже, сам Вольферль воспринимает это не столь болезненно, как его отец. Он обладает свойственной юности уверенностью в себе, и это очень хорошо. В свою звезду надо верить! Терниев настоящему художнику не избежать, но я не сомневаюсь, что композитор Моцарт когда-нибудь затмит своим сиянием Моцарта-исполнителя.
