Читать «Вольфганг Амадей. Моцарт» онлайн - страница 202

Вот так и возник один из последних и лучших портретов Вольфганга Амадея, на котором он выглядит задумчивым и немного грустным.

Открытого концерта Моцарт в Дрездене не даёт. Но состоялась его академия в присутствии семьи курфюрста, во время которой он исполняет недавно написанный блестящий клавирный концерт. В награду он получает дорогую золотую шкатулку, о чём с гордостью сообщает своей Штанцерль, умолчав, однако, что в ней оказывается ещё сто золотых дукатов. Письма Моцарта к жене, в которых он отчитывается о своих дорожных впечатлениях, это трогательные свидетельства нежной супружеской заботы, а в данном случае — его прекрасного настроения. В одном из них он пишет: «Если бы я только мог рассказать тебе, что я делаю с твоим дорогим портретом, ты бы очень смеялась: достаю я его, например, из заточения в сафьяновой папке и говорю: «Бог тебе в помощь, Штанцерль! Бог тебе в помощь, плутовка-чертовка-крохотуля-смешинка! Проглоти и не подавись!» А когда кладу на место, я говорю: «Ну!-ну!-ну!-ну!» — но с разной протяжностью и значением, потому что вкладываю в каждое «ну» свой смысл, а при последнем быстро добавляю: «Спокойной ночи, мышка, спи себе на здоровье».

Музыкальная жизнь Дрездена сильного впечатления на Моцарта не производит. Оперу он находит «попросту жалкой», а мессу придворного капельмейстера Наумана, которой автор дирижирует в его честь, «весьма посредственной».

Зато Лейпциг, где он задерживается всего на полдня, даёт ему гораздо больше. Он посещает церковь Святого Фомы, где его радушно принимает престарелый кантор Долес, в далёком прошлом ученик Иоганна Себастьяна Баха. К восторгу старика, Моцарт почти час музицирует на органе — Долесу мнится, будто это играет его великий учитель. А потом Моцарт слушает, как хор мальчиков исполняет для него мотет «Спойте Господу новую песню», и с восторгом восклицает:

— Учиться можно бесконечно — вот этому, например!

Когда Долес рассказывает ему, что сохранились все до единой мотеты, расписанные на голоса, он просит разрешения взглянуть на них, раскладывает на полу, на стульях, у себя на коленях и уходит в них с головой, забыв обо всём на свете. И так до самого обеда. Как вдруг появляется камердинер князя и торопит с отъездом: карета уже заложена. Все присутствующие огорчены, что встреча оказалась такой недолгой, но Моцарт утешает их — на обратном пути он задержится в Лейпциге подольше и постарается дать публичный концерт. Вообще говоря, он твёрдо рассчитывает на это, потому что на прощанье пообещал Йозефе выступить в Лейпциге вместе с ней.

Двадцать пятого апреля Лихновски с Моцартом прибывают в королевскую резиденцию. Фридрих Вильгельм II унаследовал любовь к музыке от своего дяди. Он сам играет на виолончели и, подобно большинству монархов, симпатизирует итальянцам — совсем недавно он назначил придворным композитором Боккерини, — но очень высоко ставит Генделя, Глюка и в особенности Гайдна. Из чего следует, что ни одному направлению в музыке он предпочтения не отдаёт.

Князь Лихновски представляет своего спутника королю. Тот произносит несколько лестных для Моцарта слов как о «Похищении из сераля», так и о его камерной музыке, давая понять, что имя Моцарта ему хорошо знакомо, и приглашает Вольфганга Амадея помузицировать с его домашним оркестром в кругу королевской семьи и ближайших придворных. После одного из таких интимных концертов король спрашивает его: