Читать «Вольфганг Амадей. Моцарт» онлайн - страница 198

   — Выходит, император прав?

   — В чём именно?

   — Он сказал в присутствии Да Понте: «Опера прекрасна, она божественна, она, может быть, даже лучше «Фигаро», но этого блюда моим венцам не съесть».

   — Пока что, пока что, — поправляет Вальдштеттен. — Давайте наберёмся терпения, а там поглядим.

   — Думаете, им нужно время, чтобы разжевать?

   — Да! Не забывайте, дорогой друг, всё великое в искусстве требовало много времени, чтобы быть повсеместно признанным. В этом правиле есть своя железная закономерность. А как же иначе? Великие художники опережают своё время, будто шагают в сапогах-скороходах. Чтобы публике привыкнуть к вашим приёмам, ей придётся переучиться. На это обычно уходит не месяц и не два. Доступный и приятный с виду товар легко найдёт своего покупателя, потому что тому не над чем задумываться. Возьмите, например, Диттерсдорфа, его «Врач и аптекарь» и «Любовь в сумасшедшем доме» день за днём делают полные сборы. Таковы венцы! Им подавай развлечения, чтобы было над чем посмеяться!

   — Не только в этом дело, уважаемый барон. У Диттерсдорфа есть передо мной одно чрезвычайно важное преимущество: он пишет музыку на немецкие тексты, которые поймёт самый обыкновенный зритель, а таких очень много. Я же пишу на итальянские тексты, так сказать, для образованной публики, и то для очень тонкой её прослойки. Найди я немецкого поэта со способностями Да Понте — о, клянусь вам, я не дрожал бы как заяц перед постановками каждой из моих опер и они не сходили бы со сцены так быстро. Я не жил бы, постоянно разрываясь между надеждой и страхом!

Вальдштеттен с испугом убеждается, насколько бесплодны его попытки умерить печаль Моцарта. Впервые он отчётливо ощущает, что душу и сердце столь близкого ему человека подтачивает глубокая трагедия. Но он не догадывается о внешних причинах депрессии Вольфганга Амадея: испытывая непреодолимое чувство стыда, тот не открывает барону, какие тяжёлые материальные лишения испытывает он сейчас, словно опасаясь потерять из-за этого уважение старого верного друга.

А к началу лета его дела идут из рук вон плохо. Последние сбережения растаяли, а новые поступления не предвидятся. Он знает, что мелкие суммы, которые он время от времени перехватывает, ему не помогут. Ему нужна большая долговременная ссуда, которая позволит ему спокойно заниматься творчеством.

Может показаться странным, но он рассчитывает получить её не у близких друзей, а у человека, внутренне от него далёкого, но которого он тем не менее уважает. И чтобы тот обладал такими средствами, что мог дать в долг без всяких затруднений. В масонской ложе таких дядей немало, но он останавливает свой выбор на богатом купце Михаэле Пухберге. Он трезвый делец, однако любовь к ближнему воспринимает не как пустые слова. Вот к нему-то Моцарт и обращается за помощью. Причём не устно, а в письме.