Читать «Вольфганг Амадей. Моцарт» онлайн - страница 185

Вот из скопления туч вырывается яркая молния и ударяет где-то за домом, так что Моцарт испуганно вздрагивает, а в следующее мгновение раздаётся оглушительный разряд, как будто со страшным грохотом обрушивается сам дом.

Он торопливо подбирает разлетевшиеся нотные листы и бежит на веранду. Несколько секунд стоит под её спасительной крышей, не в силах сдвинуться с места. Но молнии одна за другой оставляют на небе свои росчерки, а за ними то вдали, то вблизи следуют удары грома, и он спешит в свой рабочий кабинет.

Появляются управляющий имением и его дочь, лица у обоих испуганные. Спрашивают, не желает ли он чего?

Моцарт их вопроса не слышит, до того он во власти пережитого. Только когда Бабетта приносит зажжённую лампу и закрывает оконные ставни, он понемногу возвращается к действительности, но слова управляющего доносятся до него словно из-за перегородки:

   — Два раза ударило совсем рядом — сначала в дуб на холме, а потом в беседку.

Моцарт вскакивает с места.

   — Как вы сказали? — переспрашивает он дрожащим голосом. — В беседку?

   — Да, но удары были холодными. И вообще, по-моему, все удары были холодными. Гроза случалась на моём веку не раз, но такой силы — да ещё в такое время года! — я не упомню. Но скоро всё кончится. Не желает ли господин придворный капельмейстер отдохнуть?

   — Нет, нет, мне не уснуть. Но я буду очень благодарен, если мадемуазель Бабетта приготовит мне пунш. Да покрепче!

   — С удовольствием, — кивает та и удаляется на кухню.

Моцарт сидит при свете лампы за пуншем один, и понемногу сердце его начинает биться ровно. Отголоски грома доносятся из далёкого далёка. Но зато в стёкла окон начинает хлестать дождь. Да с такой силой, будто кто-то швыряется пригоршнями мелких камешков. Постепенно свинцовое оцепенение отпускает его, зато фантазия начинает расправлять свои крылья.

Наводящая ужас сцена на церковном погосте с оскорблениями статуи командора, который вырастает в полнолуние в гигантскую фигуру и предостерегает насмешника: «Ribaldo! Audace lascia ai morte la расе!» («Изыди, дерзновенный, дай мёртвому покой!»), словно сама ложится на бумагу.

Напряжение драматической линии всё обостряется. Бесстрашный Дон-Жуан приглашает Командора на пир. Здесь буффонное начало в музыке сопровождения должно отступить перед предвосхищением трагедии, что особенно следует подчеркнуть партиями духовых инструментов, всё более восходящих на первый план к концу оперы. Сейчас демоническое начало как бы раскрепощает композитора. Оторвав перо от бумаги, Моцарт вслушивается в тишину. Она кажется ему бездыханной. После громового возмущения природы гробовая тишина действует на него не умиротворяюще, а, наоборот, пугает его.

«Как невыносимо душно в комнате!» — думает он, подходит к окну и распахивает ставни настежь. Сад словно спит в своём неподвижном покое, лишь там и сям видны матово-светлые пятна — это сквозь неплотный облачный покров пробиваются лунные лучи.