Читать «Когда погаснет лампада» онлайн - страница 42
Цви Прейгерзон
И снова чири-бам-бам, и веселый, и печальный. Но чем занят в это время Соломон? Он обвил рукой спинку Клавиного стула и продолжает шутить. Поистине огромен запас его анекдотов! Теперь пришла очередь армянских загадок.
— Что такое: вокруг газ, а внутри холера? Ответ: женщина в газовом платье! А что такое вокруг холера, а внутри газ? — Мужчина выпил стакан содовой воды!
И снова слышится смех вокруг Соломона и его старых-престарых шуток. Но Клава сияет: в отцовском доме редко рассказывали анекдоты, там ее воспитывали в строгости и трудолюбии. Да и после замужества ситуация не слишком изменилась. Ее Ваня — серьезный человек, день и ночь трудится на Кировском заводе, где руководит одним из важных отделов. А вот у нее, Клавы, есть в душе некая искорка, мешающая усидеть дома, зовущая в мир, наружу. Вот и сидит она в большой комнате Хаима-Якова Фейгина, едва ли не до слез хохоча над шутками Соломона. Приятный вечер! До чего же приятный вечер!
— Давайте немного потанцуем, — предлагает Лида.
Ей уже надоели анекдоты Соломона. Как видно, она не слишком похожа на подругу характером, да и вообще, это окружение кажется Лиде чужим. Бывает, что и в ленинградском доме Степана Борисовича собираются знакомые и друзья на ужин и на бокал вина. Легкая беседа, игра на пианино, иногда кто-то расскажет приятную историю… — все тихо, спокойно, вежливо, хотя временами эта церемонность и кажется скучноватой. Там, в Ленинграде, никто не говорит одновременно с другими. Что делает она, профессорская дочь, в доме Фейгина, где царит полный беспорядок, где все кричат и распевают дикие песни? Пьянство, пошлые анекдоты — короче говоря, бескультурье.
Вот, например, встает со своего места старый габай Арон Гинцбург. Его борода черна как смоль, глаза горят. Неужели он действительно так напился? Во всяком случае, ноги несут его к столу молодежи по не слишком прямому маршруту. Он присаживается рядом с виновником торжества и предлагает устроить состязание между столами, между стариками и молодыми. Он, Гинцбург, представитель стариков, вызывает любого из парней на поединок: чья рука сильнее?
— Ты, верно, шутишь, реб Арон? — спрашивает Берман. — Или это стаканчик вина подает голос из твоего горла?
Нет, Арон Гинцбург не шутит. Компания стариков действительно хочет помериться силами. И, кстати, еще не очень понятно, кто в итоге одержит победу.
Габай насилу ворочает языком. Тут самое время взглянуть на Голду, которая сидит здесь же за столом. Может, вы полагаете, что она смутилась при виде своего подвыпившего отца, вызывающего молодых на состязание? Вовсе нет! Взгляд дочери полон ласки и гордости. Лицо этой девушки-матери светится любовью, она даже не думает отговаривать отца тягаться с молодыми.
Смех и суета. Дружными усилиями освобождается от рюмок и тарелок угол стола. Гости толпятся вокруг соперников. Молодых представляет Соломон — именно он усаживается напротив старого Гинцбурга. Мужчины ставят на стол локти, скрещивают ладони, и вот начинается схватка: каждый давит в свою сторону. Все глаза прикованы к двум крепко сцепленным десницам. Пока они стоят неподвижно, подпираемые с обеих сторон усилием каждого из соперников. Видно, что Гинцбургу нелегко, однако и Соломону приходится мобилизовать все силы. Посмотрите сами: рот его приоткрыт, блестят стиснутые зубы, но это отнюдь не улыбка. Нет, не до смеха сейчас шутнику Соломону, сейчас ему приходится давить во всю мочь. Ведь на него смотрит Клава Боброва!
