Читать «Когда погаснет лампада» онлайн - страница 257

— Пойдем, хлопчик… — говорит ему один из партизан и обнимает за плечи.

Они возвращаются той же дорогой, по которой пришли. В гробнице Шнеура-Залмана, наставника и учителя хасидов Хабада, великого адмора, чья святость защитит нас, лежит на полу мертвый светильник. Тьма завладела Господним миром. Не горит больше Негасимый огонь, искра Бесконечного света на могиле Старого Ребе. Не греет больше его пламя эту часть огромного мира.

Глава 11

В сентябре сорок первого была захвачена немцами полтавская земля, в сентябре сорок третьего освобождена Красной армией. Это значит, что Тамаре пришлось выживать в условиях фашистской оккупации два года за вычетом четырех дней.

А в те октябрьские дни и ночи, когда все еще только начиналось, можно было увидеть Тамару Фейгину, Кима Вортмана, Фрейду Львовну и ее дочь Раю Розенкранц на лесных дорогах в районе Гадяч-Ромны. Тогда многие брали себе вымышленные имена; так Тамара Фейгина превратилась в Нину Макарову, сироту, родившуюся в Саратове в 1929 году и жившую позже в Москве. Согласно легенде, ее детский дом перевели из Москвы в Полтаву. С началом войны воспитатели разбежались, а воспитанники рассеялись по области, спасаясь от войны и бомбежек. Сейчас она пытается пробраться к тете в родной Саратов. Такие вот фантазии.

Рая Розенкранц, назвавшаяся Надей Сосновой, тоже придумала себе историю. Но самая смешная метаморфоза произошла с Фрейдой Львовной: она стала Прасковьей Ивановной Тарасюк, в просторечии — тетей Пашей. «Тетя Паша» якобы держала путь с юга страны, где остался ее разбомбленный дом, в город Мичуринск, к сыну. Нечего и говорить, что внешность и акцент «тети Паши» совершенно не соответствовали ее новому имени. Неудивительно, что молодые, включая и дочь Фрейды Львовны Раю-Надю, старались держаться подальше от своей странной попутчицы.

Ким назвался Кимом Андреевичем Вороненко; фамилию он придумал, а отчество позаимствовал у покойного деда со стороны матери. По легенде, не слишком отличавшейся от правды, он хотел добраться к матери в Харьков.

В начале ноября на дорогах стала появляться по утрам ледяная корочка. Крестьяне пока не гнали беженцев, принимали их приветливо, кормили и оставляли ночевать. Молодые стучались в дома ближе к ночи, просились на ночлег. К ним, стараясь помалкивать и поменьше высовываться, присоединялась и старая «тетя Паша». Но как урод не видит своего уродства, так и Фрейда Львовна частенько неосмотрительно вступала в разговор, не чувствуя, что тем самым может подвести под монастырь и себя, и всю молодую команду.

Так в конце концов и случилось. Вот Тамара и ее спутники сидят вокруг стола в кухне одного из крестьянских домов в двух днях пути от Гадяча. Вечер. Хозяйка подает гостям хлеб и миски с украинским борщом. Две ее дочери лет пятнадцати-шестнадцати пристально смотрят на наших героев и на их зверский аппетит.

— Вы уж не еврейки ли часом? — спрашивает одна из них.

На шее у девушки маленький крестик, тонкие ноздри ее носа раздуваются.

— Тарасюк я, Прасковья Ивановна, — поспешно отвечает Фрейда Львовна, сразу выдавая себя с головой.