Читать «Когда погаснет лампада» онлайн - страница 100

— Глупенький, — смеется она, — сегодня я снова пришла не к нему, а к тебе. Неужели ты совсем мне не рад?

Весна! Золотая пора свежей молодой зелени, когда жизнь принимается бурлить, переливаясь через край! А на западе грохочет война. В том же компьенском вагоне, где был подписан в 1918 году позорный для Германии договор, на сей раз Франция ставит подпись под собственной позорной капитуляцией. Но все это так далеко; герои нашего рассказа настолько поглощены своей жизнью, что не обращают никакого внимания на события огромной значимости, которые происходят в Западной Европе. У них свои большие заботы. Подошло время сессии, и Соломон, опомнившись, провел-таки вместе с Вениамином несколько дней и ночей, погрузившись в книги, тетради и конспекты. Свидания Вениамина с Рахилью стали реже, но не прекратились совсем. Временами они тоже капитулировали перед безумством весны, полностью отдаваясь ей и друг другу, растворяясь в неясном, дышащем любовью и счастьем шепоте.

— Не вижу я твоего лица, Рахиль… — шептал Вениамин. — Открыто окно, но слаб свет звезд, и фонари тоже слабы.

— Ха-ха… — слышалось в ответ.

— Ну вот, стоило тебе рассмеяться, и сразу светло стало в комнате, как от хвоста огненной саламандры.

Поцелуй — долгий, неторопливый, обстоятельный. Она снова прижимается к нему на подоконнике открытого окна. Иногда она притворяется, что сердится, и уходит в другой угол крошечной комнатки. Уходит и стоит там, задумчивая и стройная, окутанная тенями и сумраком.

А Вениамин тем временем начинает свою бесшумную охоту. Нет, они не поднимают шума в этой игре. Комнатка мала, но ему все равно далеко не сразу удается поймать ее, убегающую, ускользающую из рук. Но вот они натыкаются на стул, тот с грохотом падает, и оба на мгновение замирают на месте. Вениамин приходит в себя первым и пользуется случаем, чтобы схватить свою прекрасную добычу.

— Ой, герой-охотник! — шепчет Рахиль. — Умоляю, пожалуйста, пощади!

— Нет, не будет тебе пощады!

Она опускается на колени в шутливом ужасе.

— Что ты мне сделаешь, о ленивый студент?

Рахиль снова вскакивает и пытается ускользнуть в свой угол. Но Вениамин начеку: он хватает молодую женщину и крепко прижимает ее к себе.

— Будешь теперь убегать? Говори, женщина! Будешь?

— Нет! — шепчет она. — Не буду…

Спелой малиной пахнет ее poт, пьянит, как вино.

— Не убегу больше… возьми меня, раздави… делай со мной, что хочешь…

Слеза блестит в уголке ее глаза. И смех, и слезы, и малиновый рот — крепко повязан Вениамин этими сильными и сладкими путами. Он и дрожит, и сдерживает дрожь — не подобает дрожать мужчине. Так играют они, словно на сцене, неторопливо разыгрывают сценки самозабвения и погони. Рахиль научила Вениамина этой трепетной игре.

Весна. Ее песня, ее дрожь и счастье, радость сердца и тела, повсеместное кипение жизни!

Так бывает, когда перед самым приходом конца собирает язычок пламени последние силы и вспыхивает, и трепещет, и тянется вверх к высокому небу.