Читать «Танкисты. Новые интервью» онлайн - страница 185

– Николай Николаевич, в войну вы прошли через три страны. Где вам больше всего понравилось? Вообще, какое впечатление произвела на вас заграница?

– Когда я еще в школе учился, мне казалось, что на Украине живут гораздо лучше, чем у нас. Но когда попал на Украину, убедился, что ничего особенного. Ведь думал, что у них там этих фруктов завались, но ничего подобного. У нас по 5–10 яблонь тоже у всех в саду росло. Где-то получше села и деревни, где-то похуже, но ясно, что немцы их хорошенько прочистили. Так что на Украине мне бедненько показалось.

Вот на Западной Украине и по обустройству, и по людям, конечно, были заметны отличия. Более благоустроенные поселения, города, глубоко верующие люди, это уже совершенно другие украинцы. Не такие доброжелательные и не особо разговорчивые.

Сельская Польша – это самая настоящая беднота. Как мне показалось, еще беднее, чем на Украине. Вот в городах, конечно, несколько побогаче. Бывал я там и на дачах в пригородах больших городов. Такие же участочки, как у нас сейчас. А в квартирах и домах чувствовался достаток. Но я на это спокойно смотрел, без зависти, а некоторые так прямо со злостью какой-то. Помню, один как увидел в доме шифоньер во всю стену, открыл его, а там полно всякой всячины. А кругом же зеркала, так он выхватил пистолет и давай стрелять по ним… Спрашиваю: «Что ты делаешь?» – «Вот, такие-сякие…» А сейчас и у нас такие виллы с набитыми шифоньерами, а кто-то рубли считает…

Ну а Германия – это уже совсем другое дело. Чувствуется, что там все делается с перспективой. Не на один день и не на неделю. К любому населенному пункту проложена хорошая дорога, связь. Каждый участочек, каждый домик пристойно выглядит, и за всем этим просматривается уровень жизни людей. А в подвал заходишь, у них там и фрукты консервированные, и мясо. Те же куры, гуси. И это не то что в каком-то богатом доме, а почти во всех домах.

В Чехословакии я пробыл всего ничего, но только хорошее могу вспомнить. Люди совсем с другим настроем – сама доброжелательность. За ту неделю мы видели только радость, смех и желание что-то преподнести, как-то отблагодарить.

Но я еще оцениваю по детям. Дети ведь всегда остаются детьми. Вот, например, как чехословацкие дети? Сразу спрашивают разрешения, можно ли забраться на танк? Мы, конечно, разрешали. Они лезут, все рассматривают, улыбаются…

А немецкие дети? Помню, где-то наша колонна остановилась, а как раз черешня поспела. Деревья справа-слева от дороги, и, конечно, солдаты стали ее набирать. Прямо подгоняют под деревья грузовики, и начинается. Некоторые ломают про запас ветки – в общем, по-русски все… Поехали дальше и остановились в каком-то населенном пункте. Сморю, из-за ближайшего сарая выглядывают два мальчики и девочка. Примерно 10–12 лет. Выглянут и спрячутся… Ну, думаю, пойду к ним. Пошел, поздоровался с ними по-немецки. Они тоже. Что-то начал с ними немного разговаривать, у них даже улыбки появились. После этого говорю им: «Пойдемте со мной, я вас угощу!» Они дошли до угла, но дальше не пошли: «Найн! Найн!»