Читать «Газетчик» онлайн - страница 38

Пшеницын пошел к двери. Он смотрел на дверь так пристально, что у него заболели глаза. Когда шел от окна к двери, он что-то заметил боковым зрением. Что это было, он сразу не сообразил. Даже не повернулся в ту сторону, настолько был сосредоточен на двери, бормотании и вое, который слышался из комнаты.

Пшеницын несколько раз вдохнул и выдохнул, а потом сказал себе: сейчас ты его убьешь. Ты готов? И сам себе ответил: да, я готов.

Он поднял пистолет и босой ногой тихонько отворил дверь. Бормотание и вой усилились.

Держа пистолет двумя руками перед собой, Пшеницын вошел в комнату. Никого. Источник бормотания и воя был на кухне. Пшеницын прижался к стене и заглянул в кухню, выставив пистолет вперед. Он был готов нажать на курок сразу, как только увидит цель.

Он увидел Зуева, который стоял на одной ноге посреди кухни. В руках он держал ружье. Он держал его за ствол. Ствол был направлен ему в подбородок. Приклад ружья был уперт в пол. Вторая нога Зуева была согнута в колене. Большой палец ноги лежал на спусковом крючке.

– Все, все кончится, не будет больше, никогда не будет больше, – пробормотал Зуев и завыл.

В этот момент Пшеницын задел плечом дверь так, что она скрипнула. Зуев обернулся и увидел Пшеницына.

– А-а-а! – заорал он, наклонился вперед и изо всех сил надавил ногой на спусковой крючок.

22

Кораблева заперли в комнате начальной военной подготовки. За решеткой, там, где хранилось оружие.

– Это для твоего же блага, – шепнул ему Мокин. – Успокойся, мы во всем разберемся.

– Почему я должен успокоиться? – возмущался Кораблев. – Вы понимаете, что это незаконное лишение свободы? Вы не имеете права!

– Еще о правах говорит, – проворчал Рыбник. – Постыдился бы, убийца.

– А вы алкоголик. Вы уроки пьяным ведете, – совсем некстати сказал Кораблев.

– Не усугубляй, – посоветовал ему Мокин. – Ты и так восстановил всех против себя.

– А почему вы его защищаете? – вдруг с подозрением спросила химичка.

– Я не его защищаю, – сказал Мокин, – я вас защищаю.

– От него?

– От вас же самих. Чтобы вы глупостей не наделали. Все, освободите помещение. Идите Людмилу Ивановну успокойте. Дайте ей валерьянки. А еще лучше – водки полстакана.

Мокин посмотрел на Рыбника, и тот отвел глаза.

– Какой вы все-таки циничный, – сказала химичка.

А Ольга Николаевна спросила:

– А это не опасно – запирать его вместе с оружием?

– Не опасно, – сказал Мокин. – Оружие в сейфе, сейф на замке.

Учителя вышли из комнаты, оставив Кораблева одного.

Людмила Ивановна чувствовала себя героиней дня. Еще бы – на нее среди бела дня в присутствии всего коллектива школы напал самый настоящий убийца. И она повела себя более чем достойно, участвовав, нет, возглавив его задержание. Конечно, о ней напишут в газетах, возможно, даже снимут передачу для центрального телевидения.

Не исключено, что после этого ей предложат повышение. Давно уже пора сменить директора, этого безликого Яковлева, которого никогда нет на месте. И, кстати, где он сейчас, в момент, когда в школе происходят такие события? Нет его. То ли на больничном. То ли на очередных курсах повышения квалификации в Волоковце. Пергамент давно заметила способность Яковлева исчезать в те моменты, когда в школе происходило что-то важное. Он никогда не участвовал даже в праздничных линейках и первых звонках, предоставляя отдуваться Людмиле Ивановне. Так, может быть, пора ему устраниться окончательно?