Читать «Темный разум» онлайн - страница 39

Типичная государственная конструкция. Хромированный жук, порождение ночных кошмаров, с многосуставчатой рукой, растущей из подвижного цоколя–основания, — хотя в данный момент жук пребывал в сложенном состоянии, купая хирургические инструменты в лохани с дезинфицирующим раствором. Я обошел цоколь, чтобы изучить ручной пульт управления, появившийся, едва я остановился перед тем местом, где он должен быть. Впрочем, среагировал он не на меня. Его включила Изабель, желая убедить меня, что благодаря хайманским модификациям она глубоко погружена в технологическую систему и следит за каждым моим движением. Придвинув сенсорную клавиатуру, я вывел характеристики интегрального диагностера. Ну, так и знал: современный, но на хайманов не рассчитан. Значит, пришла пора моего Сибана — кубика, изобилующего портами данных и пробоотборными каналами. Наклонившись, я вскрыл цоколь, извлек ядро старого диагностера и вложил на его место Сибана. Загрузка требовала некоторого времени, так что я вновь обошел «пьедестал», чтобы осмотреть Изабель.

— Интересно, — заметила она. — Весьма продвинуто.

Очевидно, она уже начала изучать загружающийся межканальник.

— Подняться до уровня хаймана тебе помог Пенни Роял… ну, отчасти, — сказал я, — но здешняя медицинская техника рассчитана лишь на человеческие модификации вроде «форсов».

Она уже сидела в кресле, тяжело дыша, — возможно, от боли, или усталости, или из–за каких–то внутренних неполадок. Взгляд, брошенный на меня, говорил одно: выкажи малейший признак отвращения, и ты мертвец. Однако таилась в нем и немая мольба. Женщине хотелось сочувствия, но не показного, и уж точно не жалости.

Все ее тело было покрыто синяками, и виной тому были не только ушибы. Груди, некогда налитые, обвисли пустыми мешочками. Туловище, как и лицо, выглядело чрезмерно удлинившимся, с неестественно сглаженными изгибами. А ноги были слишком коротки. Я смотрел на нее, радуясь про себя, что мой манжетой способен подавлять определенные базовые человеческие позывы. То, что лежало передо мной, могло вызвать и омерзение, и ужас — а проявлять подобные эмоции было смертельно опасно. Сейчас я видел лишь интересного пациента — и только.

Я поднял руки:

— Начинаю осмотр.

Ее сенсорный капюшон открылся, в одном из зрачков блеснул металл: Изабель изучала мои руки. Очень медленно потянувшись, я коснулся пальцем сенсорного пульта, давая приказ спинке откинуться, а подножке подняться, превращая кресло в операционный стол. Дождавшись завершения процесса, я прощупал ее ключицу — просто чтобы установить первый контакт. Изабель поморщилась, потом, когда я начал считать ее ребра, — расслабилась.

Ножи…

На миг я провалился в вихрящуюся тьму, переполненную железом и обсидианом; потом тело пронзила боль. Я отдернул руку — боль исчезла, и я сразу понял, что этот фрагмент памяти связан с ощущением дежавю, не оставлявшим меня с того момента, как я поднялся на борт этого корабля. Возможно, это как–то связано со временем, проведенным в паучьем рабстве? Нет, не похоже. Так, отставим гипотезы, они сейчас только мешают.