Читать «Штопальщица» онлайн - страница 107

С Анной дед жил в полном согласии. Впрочем, деда Сильвия помнила не вполне отчетливо. Он умер, когда ей исполнилось восемь лет, оставив Анну с немаленьким доходом. Даже на смертном одре умолял жену уберечь накопленное за долгие годы каторжного труда от двух легкомысленных транжир, наркотически зависимой дочери Лили и ее игрока-мужа. Лили стала кошмаром его последних лет, он все время пытался и не мог найти ответ на простой вопрос – «За что?». За что жизнь так несправедливо обошлась с ним, наградив странным потомством. Он мучился, изводился. Потом обнаружился запущенный рак желудка. Впрочем, страдал он недолго. Анна постоянно находилась у его постели.

Что Джоанна помнила о матери? Что она была истеричка. Громкие сцены, истошные крики и хлопанье дверей. Казалось, все двери в доме хлопали одновременно, когда Лили ненадолго приезжала. Издерганная, несчастная, с измученным, но всегда прекрасным белокожим и нежным лицом. Красавица Лили унаследовала от матери все, что необходимо для счастья. Кроме самого счастья. Огромные зеленые глаза становились ярко-зелеными, когда она злилась или плакала. Джоанна думала о ней, и в памяти возникали эти ярко-зеленые глаза, все время ярко-зеленые – Лили постоянно злилась или рыдала. В остальное время спала, вырубившись от лошадиной дозы снотворного, порции поменьше ее только возбуждали.

Года через три после смерти деда в дверь позвонили, поздний воскресный вечер. Бабушка Анна читает телеграмму – и падает, как подкошенная. Или от выстрела так падают – Сильвия это видела по телевизору. Сильвия ничего не поняла, прислуга вызвала доктора по телефону. Бабушку положили на просторный диван в гостиной, сделали укол. Как все это запомнилось! Потом врач, средних лет худощавый мужчина в круглых очках, прошел к двери, надел серый плащ, а потом посмотрел на Сильвию, присел и почему-то обнял ее. «Ты веди себя тихо, бабушке нужен покой. А тебе нужна бабушка здоровая и живая.» Сильвия согласилась. Странно, почему вообще доктор об этом заговорил. Конечно, живая. «Не волнуйтесь, я бабушку очень люблю! Я себя хорошо вела, правда, это не из-за меня!». Глаза доктора вдруг стали влажными и Сильвия тоже обняла его, чтобы успокоить. Доктор встал, достал платок, сначала громко высморкался, потом протер очки, надел их снова, и вышел. Сильвия не знала, что делать. Она подошла к бабушке Анне. Та молча взяла Сильвию за руку. Притянула, усадив на краешек дивана, и прошептала: «Теперь у меня никого нет, кроме тебя. А у тебя никого нет, кроме меня». Сильвия прильнула к ней, и они долго молчали: Анна лежала на спине с закрытыми глазами, удерживая руку, а Сильвия застыла в неудобной и неловкой позе, не высвобождая затекшую ладошку.

Позже Сильвия узнала, что мать умерла в Лос-Анжелесе от передозировки наркотиков. Подслушала разговор соседей на похоронах, ей-то сказали, что Лили погибла в автокатастрофе.

Похороны Сильвия помнила слабо. Шум однообразного дождя, гроб с телом матери, какие-то люди. Бабушка все время плакала и просила Сильвию ничего не говорить. Неприятные события Сильвия не запоминала в деталях, помнила только ощущения.