Читать «Асфальт и тени» онлайн - страница 40

— Вон Мустаг!

По-шорски Мустаг — это ледник, а при хозяйском подходе — рай для горнолыжников. Первые трассы начали строить здесь задолго до новой дороги. Гора манила, звала, тянула к себе, сближала чужих людей, а друзей превращала в непримиримых врагов. Странная это была гора. Местные почитали ее святой, обиталищем духов предков. Гора ждала своих покорителей, а дело это было нелегким, но Ивану со школы не нравились простые задачки, дела, люди, желания. Сколько он из-за этой любви к сложностям претерпел — одна его сократовская лысина знает.

Сегодня Иван не спешил на свидание с любимой горой. Он на нее обиделся. После долгих лет верности она с постыдной поспешностью капризной девицы изменила ему. Конечно, гора ни при чем. Виной всему деньги, зависть и снова деньги. Обида, как в детстве, рождала чувство беспомощности и одиночества. Хотелось заплакать от жалости к себе, к долгой и трудной жизни, пройденной бок о бок с людьми, ставшими в одночасье чужими. Три его лучших и проверенных друга решили сделать его сговорчивее. Иван был противником продажи горы чужакам, и друзья, чтобы не упустить хорошие деньги, написали в милицию, и там сфабриковали уголовное дело, обвинив его в мошенничестве. Жену, детей и знакомых таскали на допросы. Опозоренный, он метался с подпиской о невыезде, как волк за красными флажками. Со всех высоких постов его, как водится, моментально поснимали. Поползли слухи и сплетни, одна чудовищнее другой. Не чувствуя за собой вины, он все же боялся за семью. Ему нужно было точно знать, к чему готовиться, а рассказать об этом мог только один человек.

Не доезжая до поселка, Иван свернул на грунтовую дорогу, резко забиравшую в гору. Он знал, что, попетляв с десяток километров, сможет избежать ненужных встреч, виновато опущенных глаз, показного сочувствия, пустых разговоров и множества других неприятностей. До недавних событий, потрясших его, казалось бы, прочно устоявшуюся жизнь, он никогда не вспоминал об обиженном человеке, исповедуя принцип «на обиженном воду возят». Став начальником, он уже не мог себе представить, что обидеть можно его, он сам обижал. Теперь обида поселилась в его доме, вслед за ней пришла неуверенность, а потом и страх, страх беспомощности. Каждый из нас, столкнувшись с холодным равнодушием государственной машины, в считанные дни становится ярым анархистом. Цинизм, с которым государство растаптывает личность; открывается каждому лишь после близкого знакомства с известными органами. Не дай бог каждому испытать это на себе. Ведь в основе поиска истины и защиты державных интересов часто лежит обычная корысть, использующая в своих целях ложь и донос. Богиня правосудия слепа, но какой-то безумец вложил в ее руку меч. Злая насмешка над здравым смыслом: незрячая, с ножом в руке, кромсая все на своем пути, по локоть в крови продирается к какой-то мифической истине, существующей, возможно, лишь в ее слепом воображении.