Читать «В закоулках Мироздания» онлайн - страница 2

Несмотря на мою наигранную бодрость и улыбку, дети издали дружный разочарованный вздох. Я их понимала. Дети мечтали о походах. Что там говорить – расстроены были все, кто работал в лагере. Надо же было случиться этому происшествию с байдарками! Теперь, после гибели детей на Сямозере, во все лагеря будут направлены строжайшие комиссии с проверками. К несчастью, у нас не имелось инструктора по туризму, а выводить детей за пределы лагеря при отсутствии такого специалиста строго запрещалось. Однако этот запрет частенько нарушался и детей из старших отрядов водили в полудневные походы в сопровождении двух физруков и воспитателей. Теперь даже такие походы нам, похоже, не светят. Сегодня на утренней планерке для педагогического состава Вера Анатольевна, начальница, после того как разъяснила обстановку, сказала, грозно сверкая стеклами очков:

– Итак, надеюсь, вопрос с походами достаточно ясен. Теперь хочу особо предупредить – я не потерплю никакой самодеятельности. Никаких чтоб мне «мы недалеко, только за ограду, травок нарвать». Я понимаю, что дети просятся, они же на походы рассчитывали. Займите их, поиграйте, чтоб не скучали. Когда дети начинают скучать, это очень опасно, потому что тогда они могут попытаться самовольно выйти за пределы лагеря. Поэтому, сейчас, в данной ситуации, их нужно строго контролировать. Анна Сергеевна, – суровый взгляд начальницы устремился на меня, а вслед за ним – и взгляды всех присутствующих, – хочу к вам обратиться особо. Никаких партизанских вылазок с детьми за шишками, за корягами, за камушками, и так далее. Раньше я сквозь пальцы смотрела на ваши «предприятия», но теперь, учитывая ситуацию, я вам запрещаю брать детей за территорию лагеря. Вам понятно?

Я кивнула. Это хорошо, что начальница знает далеко не все о наших «партизанских вылазках». Все эти шишки и коряги были лишь для отвода глаз. На самом деле я, взяв человек десять самых верных кружковцев, ходила с ними в самые настоящие походы, показывая разные удивительные места. Ходили мы, правда, недалеко, так как при нашем отсутствии более двух часов могли возникнуть ненужные вопросы. Мы посещали Серебряный родник, Холм Скорпионов, побывали в живописном дачном поселке, где познакомились с местными ребятами и попрыгали на батуте. Детям нравилось ходить со мной по окрестностям. Затаив дыхание, они слушали удивительные истории, которые я сочиняла тут же, на ходу, выдавая их за легенды. И я тоже получала большое удовольствие от общения с моими маленькими учениками. Они часто советовались со мной и доверяли свои сокровенные тайны. Некоторые из них тоже были большими фантазерами и талантливыми рассказчиками. Часто, глядя на них, я думала – куда же деваются потом эти прекрасные дети, верящие в доброту, искренние и участливые, наивные и открытые – в кого они превращаются, когда вырастают? И не находила ответа.

Я так и не завела себе друзей среди сотрудников лагеря. Хорошие, приятельские отношения сложились лишь с двумя тетками – такими же, как и я, кружководами, моими соседками по комнате. Одна вела кружок кройки и шитья, а другая занималась макраме. Компанейские тетки, обеим под пятьдесят; мы каждый вечер устраивали чаепития (а изредка и винопития), где мои славные коллеги делились веселыми историями из своей жизни. Ну и еще была у меня одна приятельница среди воспитателей – мы с Инкой учились когда-то в одном классе, и она всегда восхищалась моими творческими способностями, но все же были мы с ней слишком разными, чтобы стать хорошими подругами. Остальные же относились ко мне по большей части нейтрально, считая в лучшем случае чудачкой, а некоторые особо обиженные жизнью даже называли «чокнутой», что не могло не льстить моему самолюбию. О том, что кое-кто из сотрудников столовой наградил меня этим эпитетом, мне с горьким негодованием сообщила Яна, девочка из детдома, очень привязавшаяся ко мне и ходившая за мной повсюду как хвостик – она нечаянно услышала разговор двух поломоек. Я же в ответ расхохоталась и сказала, что мне очень приятно узнать об этом.