Читать «Двойники. Правда о трупах в берлинском бункере.» онлайн - страница 44

Заместитель Верховного главнокомандующего Жуков никогда не оказывался в столь унизительном положении: ему предстояло бороться с собственными подчиненными за такой приз, как Берлин. Жуков был одним из немногих выживших во время предвоенных чисток, которые проводились среди советских военачальников и офицеров. В 1914 году он был призван новобранцем в кавалерию, а в 1937 году командовал казачьим кавалерийским корпусом. Свое первое сражение с применением современной военной техники Жуков выиграл в 1939 году во время вторжения японцев в Монголию. В 1941 году он получил известность, когда в качестве представителя Ставки был послан организовать оборону Ленинграда. У него была репутация человека с крутым нравом, безжалостным по отношению к подчиненным офицерам, человеком, который, казалось, не придавал почти никакой ценности человеческой жизни. Несмотря на эти не вызывающие симпатии качества, благодаря которым Жуков снискал ненависть многих, включая его главного соперника Конева, который однажды служил под его непосредственным началом, успех Жукова в Ленинграде сделал его мишенью сталинской зависти.

Конев вышел из совершенно другой среды — из политических комиссаров, которых Жуков ненавидел. Военный историк Борис Николаевский утверждает, что, изучив отношения Сталина с двумя этими людьми, он пришел к выводу, что Сталин сознательно противопоставлял Конева Жукову — отдавая ему предпочтение при награждениях, просто осыпал его орденами, — выдвигая его таким образом как возможного соперника Жукова.

В конце марта 1945 года Жуков и Конев вместе со своими штабными офицерами были вызваны в Москву для координации планов взятия Берлина.

1 апреля генерал-майор С. Шгеменко, начальник Оперативного управления Генштаба, зачитал Ставке сообщение: англо-американские войска планируют взять Берлин, опередив советские войска. Детали, приводимые Коневым, демонстрируют знакомство с планом Монтгомери —эта информация могла просочиться через советскую миссию в штабе Эйзенхауэра.

К недовольству Конева, Ставка решила, что 1-й Украинский фронт Конева двинется как можно быстрее в направлении Дрездена, чтобы встретить там американское наступление, Жуков получал в качестве приза взятие Берлина его Белорусским фронтом.

На Ялтинской конференции Сталин не настаивал на контактах между западными союзниками и советскими войсками. В то время — до молниеносного продвижения американских войск — он мог считать, что чем меньше контактов, тем лучше, поскольку преимущества были у русских Быстрота, с которой шло продвижение американцев, оказалась неожиданностью для Сталина и Ставки. Нетрудно себе представить реакцию Сталина, когда он получил сообщение от Эйзенхауэра от 28 марта, из которого стало совершенно ясно, что Эйзенхауэр намерен продвигаться к Дрездену и очищать мифическую альпийскую «цитадель» нацистов. Его ответ последовал незамедлительно: он тоже решил двигать свои войска к Дрездену, а «Берлин будут атаковать только вспомогательные войска».