Читать «Двойники. Правда о трупах в берлинском бункере.» онлайн - страница 11

Судя по записям, хранящимся в Национальном архиве США, доктор Брандт, который наблюдал Гитлера — так же как и Гиммлера, —в своих показаниях американцам в 1945 году утверждал, что Морелл был «дельцом, а не врачом». Его быстрые финансовые мозги никогда не бывали озабочены точностью клинических диагнозов. Как и большинство знахарей, он играл на страхах своих пациентов. Как объяснил Брандт, Морелл заключал сделки со своими специально подобранными коллегами и всегда просил лаборатории или коллег, к которым он посылал своего знаменитого пациента, зашифрованного всегда как «пациент А», присылать ему два результата анализов. Один отчет содержал настоящие результаты анализов, а второй, как признавал сам Морелл, он в случае необходимости показывал пациенту.

Когда Гитлер впервые обратился к доктору Мореллу, то он обращался к нему как к специалисту по венерическим болезням, а анализ крови на сифилис в те времена был делом обычным. Морелл никогда не посылал на такие анализы всех своих пациентов. Однако интересно отметить, что единственный результат анализа крови Гитлера, обнаруженный в бумагах Морелла, датирован 5 января 1940 года. Этот анализ был сделан в Институте медицинской диагностики в Берлине. Запись гласит, что доктор Шмидт Бурбах, исследуя кровь «пациента А», выявил отрицательную реакцию Вассермана, что предполагает, что у пациента нет сифилиса.

Но почему эти анализы были сделаны именно в это время? Как явствует из дневников Морелла, у Гитлера не было никаких симптомов, которые указывали бы на даже отдаленную необходимость подобных анализов. Более того, эти анализы, которые в то время играли в политической карьере Гитлера роль позорного пятна, вряд ли были нужны, поскольку более ранние результаты анализов были уже доступны. Если бы они были положительными, то оставались бы положительными всегда, даже после курса лечения.

Поскольку у Гитлера в то время не было заметных симптомов невралгического расстройства, анализы не могли преследовать целью подтасовку диагноза. Морелл был настолько плохим врачом, что он только 15 апреля 1945 года понял, что Гитлер страдает прогрессирующей болезнью Паркинсона. Поэтому есть все основания быть особенно подозрительными к результатам анализов 1940 года, якобы обнаруженных в бумагах Морелла.

Однако вернемся в 1945 год, поскольку доктор Эрвин Гизинг, профессор Вернер Хаасе и доктор Ганс-Карл фон Хассельбах, консультировавшие Гитлера и с запозданием обнаружившие сложности его нетипичной болезни Паркинсона, сифилис исключили. Но врачи оказались в сложном положении. Хотя Гиммлер мог получить результаты анализов крови, проведенных Мореллом, сами врачи получить их не могли. Точно так же они не могли поднять деликатный вопрос о возможном сифилисе фюрера без достаточно веских на то оснований.

Доктор Теодор Морелл был разложившимся типом, когда американские врачи допрашивали его после того, как он был захвачен в конце войны. Он был невероятно толст — весил более 500 килограммов, — и когда садился на стул, выпрямив спину, то начинал задыхаться, поскольку огромный живот давил ему на диафрагму. Его чистоплотность, что заметили и американцы, и немцы, была попросту чудовищна: грязная рубашка и засаленный пиджак всем бросались в глаза. Шпеер, который, чтобы подольстится к Гитлеру, обратился к Мореллу за консультацией, вспоминал, как тот оставлял после себя объедки в своей хирургической палате на Кюрфюрстендамм, перед тем как вернуться в свой врачебный кабинет, ел бутерброды, не снимая грязных резиновых перчаток.