Читать «Тихий берег Лебяжьего, или Приключения загольного бека» онлайн - страница 63

— Не балуй.

Стражник высунул язык, рассмеялся, бросил карабин за плечи и нагнулся к парню с лайбы. Нам не было слышно, что он говорит. Что-то просил. Парень мотал головой, рукой махал, чтобы не мешал, ехал дальше. Стражник не отставал, злился, заговорил громко:

— Андакаж виинаа! Катсос кехност, тулеп!

Парень досадливо плюнул, рывком выдернул из ножен финку, отодрал у одного ящика край крышки, вытащил темную пузатую бутылку и подал стражнику. Тот захохотал, схватил, сунул в кобуру и пощекотал шпорами коня. Конь вскинулся, взял с места галопом и скрылся в темноте. Донеслась, затихая, песня:

Сол-да-тушки, браво, ребятушки, Где же ваши ха-атки? Наши ха-атки — белые палатки, Вот и наши ха-ат…

Мы вышли из кустов. Рыбаленция покачал головой и закурил трубочку. На берегу заскрипели телеги — подошли подводы. В пять минут весь груз пропал с берега. Дядя Ваня подложил в огонь несколько палок и позвал к лодке. Это было непонятно. Я устал и думал, что мы свезем парня на лайбу и пойдем домой. Зачем костер?

На лайбе было темно и тихо. Никто нас не встречал. Словно не видели, как мы подваливали к штормтрапу. Он висел на старом месте, и как только дядя Ваня достал его рукой, над бортом лайбы появился толстый мешок. Парень принял его, помог уложить в шлюпку, через минуту поднялся на борт лайбы и подал мне второй. Подал неудачно — мешок зацепился за уключину и торчал над водой. Я потянул его двумя руками на себя, порвал немного, но благополучно уложил на cлани.

Над бортом лайбы, в свете фонаря появился еще один человек. Я сразу узнал белокурого мужчину с «Синего волка». Он сказал Рыбаленции «терве», помахал рукой и пропал. Наш парень улыбнулся, сказал по-русски: «До свидания» и втащил за собой трап. Мы отвалили от лайбы. Из дырки в мешке вывалилось несколько квадратиков бумаги. Рыбаленция порылся здоровой рукой в кармане, нашел шкертик, показал на дырку в мешке:

— Жавяжи!

Я собрал листочки, совсем такие, как те, из которых мы на чердаке делали голубей, затискал их в дыру, натянул мешковину и завязал. Вдвоем — Рыбаленция помогал здоровой рукой — мы запихнули мешки в форпик.

К нашему приходу костер разгорелся. Рыбаленция притащил из шлюпки пук соломы и плащ, расстелил у огня, завернул часть плаща валиком, вроде подушки, показал на нее.

— Полежи, отдохни, рано еще. Пошпи, пошпи.

Я с удовольствием лег, сразу пригрелся и уснул. Появился конный стражник, пел на финском языке и целился в меня из карабина. Я хотел убежать — ноги не шевелились. Понял, что сплю, хотел проснуться, мучился и не мог. Голос дяди Вани проворчал над ухом:

— Не кричи, шпи, шпи шпокойно.

И я уснул. Урядник приехал на лодке, плакал, торопливо греб шашкой и никак не мог подойти к берегу, если удавалось, его отпихивали двое борковских. Юрка бил и бил вместо мяча кочном капусты, без бутс, босой и после каждого удара вскрикивал и хватался за ногу. Потом пришли Катя-учительница и лоцманский ученик. Катя спросила: «Привезли? Здесь?» Я не знал, про что она спрашивает, зашевелился. Рыбаленция сказал: «Шпи, шпи» и за меня ответил Кате: «Ждесь, ждесь — в шлюпке». Лоцманский ученик пророкотил басом: «Спасибо, сейчас возьмем. До свидания!»