Читать «Детство комика. Хочу домой!» онлайн - страница 41
Юнас Гардель
Потом она смотрится в зеркало и чуть не плачет:. она такая некрасивая.
На дне ящика с трусами и носками спрятана ее косметичка. То есть это вообще-то не косметичка, а пластмассовый пенал с Гуфи.
И из косметики у нее есть только две вещи: тушь и голубые тени. Это ее драгоценности.
До сих пор Йенни решалась краситься только дома, в полном одиночестве: она знает, что приди она накрашенной в школу — одноклассники ее засмеют.
Отец ни за что бы ей не разрешил. Мать бы запрещать не стала, но расстроилась бы и огорчилась.
Она всегда расстраивается и огорчается.
Йенни зовут в комнату, где лежит мать, и та смотрит на нее скорбными глазами и говорит скорбным голосом:
— Я
Йенни боится, что вся радость сразу исчезнет, как только мать скажет ей это. Это хуже наказания и запрета. Как будто чья-то рука хватает ее сердце и сильно стискивает его.
Тушь и тени в пенале с Гуфи — единственное в ее жизни, что действительно принадлежит ей и что… как бы это объяснить?.. что не есть Сэвбюхольм.
Накрашенная она почти хорошенькая.
По крайней мере, если прищуриться.
Она держит ручку между пальцев, притворяется, будто это сигарета, делает пару затяжек и самоуверенно, этак умудренно улыбается.
Сегодня она спросит, потому что она не дерьмо.
Она осторожно накладывает тени, прихорашивается для Юхи.
Ее глаза становятся сияюще-голубыми.
50
Они идут в Юхину комнату. Юха запирает дверь, чтобы их никто не дергал. Йенни немного торжественно, держа спину прямо, садится на стул у письменного стола. Юха, как обычно, падает на кровать. Йенни нервно икает.
Она смотрит на него, и ей интересно, что же он на самом деле о ней думает. Он ничего не сказал о ее макияже. Он что, даже не заметил?
Когда Марианна спросила, не парочка ли они, он поспешил крикнуть: «Заткнись, малявка, никакая мы не парочка!»
Как это понимать? Или — или. Как хочешь, так и понимай. Господи, все-таки она должна спросить.
Чтобы не смотреть в глаза Юхе, она начинает разглядывать плакат «Sweet» на стене. Йенни вздыхает, закрывает глаза, вздрагивает, икает. Слова уже на языке. На самом кончике. Как будто нужно прыгнуть с трех- или пятиметрового трамплина, в животе у нее все переворачивается. Сейчас она спросит, сейчас…
— Ты что, накрасилась? — вдруг говорит Юха.
Йенни ошарашенно открывает рот:
— Чего?
— Никогда не видел у тебя теней.
— Что, некрасиво? Смыть?
— Нет-нет, — поспешно отвечает Юха, — просто так, необычно. Но, кстати, очень симпатично!
— Правда?
У Йенни дух захватывает. От счастья на глаза наворачиваются слезы. Она приглаживает волосы, поправляет блузу, осторожно пересаживается на краешек кровати. Она улыбается, а когда она улыбается, у нее появляются ямочки, точно мягкие складки. Что-то пульсирует под веками. Пульсирует во всем теле. Сейчас или никогда, думает она.
— Юха, — шепчет она, но ей хотелось бы прошептать «мой Юха».
— Что?
— Что я хотела спросить… Ты любишь… Тебе нравится кто-нибудь?
Она пытается произнести это как можно равнодушнее.