Читать «Детство комика. Хочу домой!» онлайн - страница 32

Другие делают скамеечки, кухонные доски и подсвечники. Томас делает только таблички.

В паяльной мастерской помещается только один человек. Поэтому Томас делает табличку за табличкой.

«Добро пожаловать к семье Карск», «Добро пожаловать в Сэвбюхольм». Добро пожаловать, черт тебя дери, добро пожаловать!

Наконец они отпускают Томаса. Ему трудно дышать, он падает на четвереньки.

В то же мгновение мама Томаса открывает входную дверь и взволнованно кричит:

— Томас, это ты?

Она выбегает, не обувшись. Леннарт и Стефан исчезают. Юха стоит на месте как приросший.

Он снова на той прогалине, где делал «ангела» в снегу. Зима. Он один. К нему кто-то приближается. Ангел. Демон. Он не может бежать. Ноги тяжелые, будто свинцовые.

— Что случилось? — перепугано кричит мама Томаса, отряхивая его от снега. — А плащ-то, мой Liebling, он же весь изорван! Они снова тебя избили!

Она ерошит ему волосы.

— Да?

— Ничего, — бормочет Томас сквозь зубы.

— О, Junge, я же вижу! — говорит мама и отпускает его. — А твой друг помог тебе добраться до дома. Какой храбрый!

Она убирает прядь волос со лба и протягивает Юхе руку:

— Я мама Томаса. Как хорошо, что ты ему помог. Пойдем, я дам вам морса с булочками.

— Мне надо домой, — шепчет Юха.

— Нет, — протестует мама Томаса, — мы должны как-то тебя отблагодарить. Разве не так, Томас, Liebling?

— Да, — шепчет в ответ Томас, — мы должны его отблагодарить.

38

Ты молчал. Ты и сейчас молчишь. И мне было так невыносимо стыдно. Ты понимаешь? Мне все еще стыдно. Мне стыдно, ты молчишь. Вот чертова связь.

Почему ты не отвечаешь, как я тебя просил?

Письмо не дошло?

Я шлю эти письма в Сэвбюхольм, на тот адрес из детства, даже не зная, есть ли там кто-нибудь, кто перешлет письмо дальше. Я решил для себя, что есть.

Может быть, я все эти годы отправлял письма в никуда.

Как радиосигналы, которые отправляют в космос, чтобы получить ответ. Мне кажется, я не так много и требую. Несколько строчек, привет, это даже ты мог бы сделать.

39

Мама Томаса ставит на стол морс и немецкий пирог с сухофруктами. Она обращается только к Юхе, будто Томаса нет в комнате или будто Юха взрослый, а Томас нет.

— Ну возьми же кусок побольше, — говорит она и пододвигает к нему блюдо, — его прислали прямо из Германии, в нем полно изюма и фруктов. Изюм — вкуснятина, правда? Возьми-ка по-настоящему большой кусок, не стесняйся, побольше! Вот так!

Она садится за стол рядом с Юхой, подперев голову рукой, и внимательно его рассматривает.

— Что ж, ты, значит, Юха, — вдумчиво произносит она, — Юха. Это шведское имя?

— Финское, — бормочет Юха.

— Прекрасная Финляндия! — восклицает мама Томаса, ударяя кулаком по столу. — Сибелиус! Сибелиус! Кроме него, почти все композиторы немцы…

И она погружается в себя, будто уносясь в мечтах в Баварию своего детства.

— Па-па-па-паммм!

Это прозвучало так громко и неожиданно, что Юха вздрагивает. Мама Томаса смеется.

— Узнаешь? Бетховен. Па-па-па-паммм!

Она громко смеется, но тут же умолкает, озабоченно глядя на сына.

— Ох, если б я только могла понять, почему они так обижают Томаса! Warum sind sie so bose, Kind?