Читать «Внеклассная работа» онлайн - страница 92

– «Эффект бабочки», да? Я мог поменять ваше будущее? Например, у вас там возникло бы другое государство или…

– Ты, значит, читал этот рассказ? – перебил Георгий Петрович. – Молодчина, не многие ваши сверстники знакомы с Брэдбери. Нет, ребята, мир устроен иначе. Как бы объяснить… В общем, никто не может повлиять на собственную реальность. Что бы вы ни сделали в прошлом, истории уже не изменить.

– Но как же так… – растерялась Светка. – Вы же сами говорили, что ваши учёные рассчитывают такие изменения! Зачем – если ничего нельзя сделать?

Историк слегка пожал плечами.

– Время – это не одна непрерывная линия из прошлого в будущее. Оно ветвится, образует развилки, иногда замкнутые петли. Одно и то же событие происходит в бесконечном числе разных вариантов, и при желании можно изучить их, даже сопоставить. Да, что бы вы ни сделали в 1904-м году – на ЭТУ реальность это никак не повлияло бы. Но можешь быть уверен – где-то на другой временной линии история может пойти совсем по иному пути.

– Значит, параллельные миры? – немедленно отреагировал я. – Альтернативная история? Но тогда тем более – если это была не наша, а другая реальность, то зачем мешать? Какая вам разница, что произойдёт там, если здесь ничего не изменится?

И тут до меня дошло.

– Так значит… – я почему-то перешёл на шёпот, – значит, вы не из нашего мира, а из параллельного? Мы были в прошлом ВАШЕГО мира – и вы не позволили нам изменить его будущее?

– Хорошо мыслишь, Семён. – усмехнулся Георгий Петрович. – Но, как я уже сказал, не всё так просто. Ты что, собираешься за пять минут понять всё то, что другие изучают по многу лет? Терпение, молодые люди, – всё у вас впереди. Если вы, конечно, этого сами захотите.

Он выглядел таким обычным в этих своих джинсах и хэмингуэевском свитере, что так раздражает наших школьных тётенек. Но я-то помнил его другим: с решительным взглядом, в форме морского офицера, спиной к оливково-серой броне.

Нет, я не подозреваю Георгия Петровича в чём-то дурном, но всё же… это уже не наш школьный историк – добродушный, немного забавный. Боец, профессионал – знать бы ещё, в какой области! Уж точно не только в педагогике.

– Ну хорошо, – медленно произнёс я. – Ладно, наверное, всё так и есть. Но вот эта папка…

– А что – папка? – не понял историк. – очень любопытно, спасибо, что сумели сохранить, молодцы!

Он раскрыл бархатный, с потускневшими латунными уголками переплёт и положил папку перед собой. Вот – морской офицер в клеёнчатом дождевике, с биноклем в руках возле парусинового обвеса мостика. Комендоры у револьверной пушки Гочкиса – один двумя руками проворачивает изогнутую рукоять, другой, навалившись всем телом на приклад, ворочает орудие, ловя в вражеский крейсер в прорезь прицела. Ещё лист картона, и ещё… на этом – корма корабля, развёрнутая поперёк палубы труба минного аппарата; матросы склонились к штурвалам наводки… Я живо представил, как срез трубы окутывается лёгким пороховым дымком, как остроносая мина Уайтхеда, вылетает, нырняет в воду и идёт, идёт – до самого броневого пояса чужого корабля, до мгновения адской пироксилиновой вспышки. Карандашный набросок, эскиз – но художник точно уловил детали. За первым, готовым к выстрелу – второй аппарат, минёры ещё не успели его развернуть. Дальше, под самым полотнищем кормового флага – маленькая пушечка; в лёгких штрихах у основания орудийной тумбы угадываются стреляные гильзы сорокасемимиллиметровых патронов. Два одиночных аппарата на корме, мелкокалиберка… миноносец типа «Сокол». «Стерегущий»? Он ведь тоже погиб в то утро…