Читать «Российские самодержцы. Екатерина II. Иван Грозный» онлайн - страница 90

Вместе со своей лейб-гвардией, пользовавшимися дурной славой опричниками он устраивал оргии, на которых алкоголь лился рекой и сексуальные эксцессы были обычным явлением. При этом он не стеснялся рядиться в монашеские одежды и разыгрывать из себя «попа». При всем при том он отнюдь не был безбожником или неблагочестивым. В первый период правления он часто ездил с Анастасией «на богомолье» в Троице-Сергиев или в Кирилло-Белозерский монастырь, бывал и в других монастырях и церквях. В своих сочинениях он признает свою греховность и недопустимость своего поведения. Впрочем, к подобным свидетельствам следует относиться с осторожностью. То, что он делал и говорил публично, в немалой степени было позой, сознательным выставлением себя напоказ. Наряду с сообщениями о его публичных покаяниях об этом свидетельствует чрезвычайно интересное повествование священника-иезуита Иоанна Павла Кампани, сопровождавшего в Москву Антония Поссевина. Кампани еще в большей степени, чем руководитель посольской миссии Антоний Поссевин, имел возможность беседовать с людьми из окружения царя. «Обычно, — пишет он, — когда обсуждается какое-то явление высшего порядка, чего они сами не понимают, или если хвалят красоту или хорошие манеры иностранца, то немедленно, ничего при этом не понимая, ссылаются на великого князя и убежденно говорят: «И все же наш великий князь все это знает, и у него больше людей, он может всех вас победить» (имеются в виду внешние враги), и часто громким и благочестивым голосом говорят: «Бог и наш великий князь все знают». Чрезвычайно удивительно, какую почтительность и преданность демонстрируют все москвитяне по отношению к своему великому князю». То, что Ивану удалось (а свидетельство священника Кампани относится к 1581-82 гг., то есть к последним годам правления) утвердить в глазах подданных представление о себе как о личности премудрой и находящейся в непосредственном контакте с Богом, представляет собой одно из наиболее выдающихся достижений примечательного человека. Его можно понять, если только помнить о том, что анахорет, аскет, богомолец и странник, но в то же время эпилептик и душевнобольной, отмеченный печатью божьей, считался достойным почитания, ибо ему открылся господь. Великий князь с нездоровыми наклонностями, отталкивающе жестокий, одержимый приступами безудержного гнева, вновь и вновь публично кающийся в своих грехах и ищущий благословения священников, отшельников и кудесников, пользовался уважением и тогда, когда рука его всей тяжестью покоилась на спинах подданных.