Читать «Монголия» онлайн - страница 41

Таким же образом дело обстоит и с мировоззрениями. Большинство наследует мировоззрения родителей. Мировоззрения также заимствуют у понравившихся персонажей: у политиков, военачальников, писателей, даже у звёзд шоу-бизнеса. Женщины охотно перенимают мировоззрения любимых или мужчин. Мужчины также заимствуют некоторые верования женщин (чаще, чем принято думать).

Не обязательно сейчас быть знакомым с персонажем, чьё мировоззрение ты адаптируешь. Достаточно видеть и слышать его по телевизору или в Интернете.

Кстати тут будет заметить, что широко пропагандируемый и восхваляемый за его современность Интернет, не менее вульгарен и пошл, чем презираемый сторонниками прогресса телевизор. Сайты смазливых идиоток куда более популярны, чем сайты оригинальных мыслителей. Фотографии деток и бессмысленных котят всегда на первых местах рейтингов.

Да, вернёмся к бабке Вере Мироновне и её нетрадиционному чаю с маслом и солью.

Вообще это вкусно, да и сытно.

Ещё вкусен тонкий лаваш, особенно из серой ржаной муки, огромные листы, вынутые из круглой печи, где лаваш пекут по стенкам, «тандыр» печь называется, лаваш называется тандырным. Пресное тесто очень вкусная и нужная вещь. Пожуешь его, закопчённое здесь и там, с дырочками вдруг и чувствуешь, как пришло в тебя изнутри очищение.

Ведь жирные мяса загаживают организм, а особенно загаживают всякие современные майонезы. Я до сих пор помню горький и жёсткий запах «Жигулёвского» пива. На мой старомодный вкус это только и есть пиво. Всё остальное – не пиво, а мочёная вода с градусами.

Потому что я так привык чувствовать, «Жигулёвское» мне родное, из глубин моей жизни: от первого глотка еще ребёнком, который выплюнул, так оно мне не понравилось вначале.

Дедов у меня не было. Рядом не находились. Один умер, когда мне было 2 года, это дед Ваня, мамина мама умерла, когда ей было два года. Фёдор Никитович Зыбин – мой дед по матери, когда и умер не знаю… Так что дела мои были швах. Никаких родственников вокруг. Каким хотел себя видеть, таким и воздвиг.

Мать моя всегда ела стоя. И уж старушкой, когда я приезжал, всё стоит рядом, пока я заправляюсь пищей.

Еда-II

Пища отодвинута человечеством в сторону как-то. О ней стесняются что ли думать и разговаривать возвышенно, давно уже не числят её среди земных радостей. Между тем, она важна не только как необходимое горючее что ли для человеческого организма.

Но пища ещё и наше окружение, и наша характеристика, и ваша, и её, и его.

Когда я хочу вспомнить о матери, то первым делом появляются такие вроде третьестепенные, или казавшиеся совсем ничтожными или неважными, какие-нибудь сделанные ею котлеты или борщ, или же мощнейшие завтраки, которые я уносил с собой на завод, когда работал на «Серп и Молоте», давно уже погубленный завод в Харькове.

Обычно это была жареная корка из яичницы, в которую была утоплена кружками жареная краковская колбаса. Пищевая мощь этой корки была такова, что после поглощения её я потом не испытывал голода часов с десять. Летом этот энерджайзер сопровождали свежие украинские помидоры и (или) тяжелейшие огурцы. Ну и хлеб, брусок буханки, либо сегмент круглого черного. Образу матери всегда предшествовала её еда. Черт его знает почему так.