Читать «Уральский Монстр» онлайн - страница 451
Алексей Ракитин
Некоторые пассажи из этого заявления заслуживают того, чтобы их процитировали (стилистика оригинала сохранена): «Я никогда не видела его (то есть сына –
Впрочем, тут мы несколько забегаем вперёд, а потому остановимся и процитируем ещё немного заявление Елизаветы Винничевской на имя Сталина. «Первое время, когда мы с мужем узнали о проделках своего сына, пришли в такой ужас, что не выразить словами и написали отречение: сами просили применить к нему высшую меру – расстрел, – писала далее в своём обращении мать убийцы. – Но когда мне дали свидание с сыном и {я} увидела, как он плачет, поняла, что мы {с мужем} были неправы и пришли к такому заключению, {что} или он больной, или был научен кем-либо… Но если он был кем-нибудь научен, им было бы на руку {казнить его}».
Колёса судебных жерновов вращались медленно, но неостановимо. 27 марта 1940 г. Владимир Винничевский, по-прежнему находившийся в свердловской тюрьме Управления госбезопасности, получил на руки определение судебной коллегии по уголовным делам Верховного суда РСФСР. Из него он мог узнать, что расстрел отменяется и впереди его ждёт поездка в Москву, в институт Сербского. Мучения последних месяцев приобретали смысл, и его расчёт, казалось, должен был оправдаться. Для тюремного сидельца поездка из Свердловска в Москву на экспертизу – это целое событие, это развлечение, сравнимое по яркости впечатлений с тем, что современные жители России испытывают при путешествии куда-нибудь на Бали или остров Пасхи.