«Все монеты – в море. Чтоб не пропить» —И швыряют горстями изДраных сумок деньги. И стало быть —Вы приехали в Симеиз.Два народа: семьи смешных мещан,Что на море сварливят «Ляжь!»И безумцы – бесятся сообща,Убегают на голый пляж, —Их глаза вращаются как шасси,Заведённые ЛСД.Я же пью свой кофе в «Дженнет кошеси»,Что сварила моя Сайде.
* * *
Сумасшествием дышит ветер —Честно, в городе карантин:Здесь, наверное, каждый третий —Из кустурицевых картин.Всяк разморен и позитивен.Джа здесь смотрит из каждых глаз —По полтиннику мятых гривенСтоит правильный ганджубас.Улыбаются; в пляжных тапкахПокоряют отвесный склон.И девицы в цветастых шапкахСтонут что-то про Бабилон.
* * *
Рынок, крытый лазурным небом —И немыслимо пахнет всё:Заглянуть сюда за тандырным хлебом —И уйти навьюченной, как осёл.Здесь кавказцы твердят всегда оТом, что встречи хотят со мной.У меня на плече иероглиф «Дао»,Нарисованный чёрной хной.
* * *
Кроме нас и избранных – тех, кто с намиДелит побережье и пьёт кагор,Есть все те, кто дома – а там цунами,И мы чуем спинами их укор.Отче, скрась немного хотя бы часть имНеисповедимых Твоих путей.Ты здесь кормишь нас первосортным счастьем —А на нашей родине жжёшь детей.
* * *
Море: в бурю почти как ртуть,В штиль – как царская бирюза.Я: медового цвета грудьИ сандалового – глаза.
* * *
Жить здесь. Нырять со скал на открытом ветре.В гроты сбегать и пережидать грозу.В плотный туман с седой головы Ай-ПетриКутать худые плечи – как в органзу.Долго смотреть, пока не начнёт смеркаться,Как облака и камни играют в го.А мужчины нужны для того, чтобы утыкатьсяИм в ключичную ямку – больше ни для чего.
* * *
Кофе по-турецки, лимона долька,Сулугуни и ветчина.Никого не люблю – тех немногих только,На которых обречена.Там сейчас мурашками по проспектуГонит ветер добрых моих подруг.И на первых партах строчат конспектыПо двенадцать пар загорелых рук.Я бы не вернулась ни этим летом,Ни потом – мой город не нужен мне.Но он вбит по шляпку в меня – билетом,В чемодане красном, на самом дне.Тут же тополя протыкают бархатСюртука небес – он как решето;Сквозь него холодной Вселенной пахнетИ глядит мерцающее ничто.Ночи в Симеизе – возьми да рухниС гор в долину – и никого в живых.И Сайде смеётся из дымной кухниИ смешно стесняется чаевых.
8–10 сентября 2004 года
Войлок
Жить надо без суфлёров, зато с антрактами —Пусть все уйдут есть булки и шоколад.Я буду слушать, кутаясь в свой халат,Как он берёт дыхание между тактамиСамой простой и искренней из баллад.Небо поизносилось и прогибается,Пузом накрыв обломки больших держав.Дыры в нём – с море Беринга или Баренца! —Я ощущаю, как она улыбается,Ночью, на кухне, трубку плечом зажав.Поизносилось, служит бедняцким пологом,Даже стекляшки реденькие дрожат.Время за воротник меня тащит волоком.И голова набита тоской как войлоком,Словно у старых плюшевых медвежат.
21 сентября 2004 года
Три цента
Да что у меня, нормально всё, так, условно.Болею уже, наверно, недели две.Мы вроде и говорим с тобой, а дословноИзвестно всё, как эпиграф к пустой главе.Не видимся совершенно, а чувство, словноНошу тебя, как заложника, в голове.Пора, моё солнце, слишком уж много разницРастрескалось – и Бог ведает, почему.И новое время ломится в дом и дразнитИ хочет начаться, тычется носом в тьму.Как будто к тебе приходит нежданный праздник,А ты разучилась радоваться ему.Пора, моё солнце, глупо теперь прощаться,Когда уже всё сказали, и только стон.Сто лет с тобой не могли никак натрещаться,И голос чужой гудел как далёкий фон,И вот наконец нам некуда возвращаться,И можно спокойно выключить телефон.И что-то внутри так тянется неприятно —Страховочная верёвка или плацента,И резать уже бы, рвать бы – давай-ка, ладно,Наелись сцен-то,А дорого? – Мне бесплатно,Тебе три цента.Пора, моё солнце, – вон уже дует губкиПодружка твоя и пялится за окно.Как нищие всем показываем обрубкиСвоих отношений: мелочно и смешно.Давай уже откричимся, отдёрнем трубкиИ, воду глотая, камнем уйдём на дно.
